– Отлично! Очень интересно! Замечательно передает красоту холода. И что вдохновило вас на эту работу?..

– Оконное стекло! Не знаю, будет ли понятно вам мое описание: когда просыпаешься в суровую зимнюю ночь незадолго до восхода солнца, затуманенный взгляд падает на оконное стекло, затянутое кристаллами. Они отражают темно-синий первый свет раннего рассвета, как будто они – продолжение сна, который я видел ночью…

– Да, да, понимаю! – Снежинки вокруг низкотемпературного художника танцевали, складываясь в живые узоры. – Я вдохновлен! Я хочу творить! Я должен творить!

– Вон там, недалеко, находится река Сунхуа[69]. Вы можете выбрать любой блок льда или…

– Что?! Ваш подход к искусству жалок, как бактерия. Неужели вы считаете, будто моя форма низкотемпературного искусства имеет что-то общее с вот этим? Тут вовсе нет того льда, который мне нужен.

Стоявшие на земле ваятели ледяных скульптур недоуменно взирали на инопланетного низкотемпературного художника.

– В таком случае вам придется… – начал было Янь Дун, но космический пришелец перебил его:

– Я отправлюсь на океан.

Вдоль береговой линии на высоте пяти километров летела огромная армада самолетов. История человечества еще не видела столь пестрого сборища летательных аппаратов. Тут были самолеты всех типов, начиная от гигантских реактивных «Боингов» и заканчивая легкими частными машинами, похожими на комариков. Все крупные агентства новостей мира отправили сюда своих корреспондентов, оснастив их средствами воздушного передвижения. Не отставали от них исследовательские и, конечно, правительственные организации. Эта хаотичная воздушная армада следовала за коротким следом густого белого пара, как стадо овец, опасливо спешащих за пастухом. След тянулся за низкотемпературным художником, который непрерывно поторапливал пристроившиеся ему в хвост самолеты, потому что из-за них ему приходится чуть ли не ползти. (Для того, кто способен как угодно прыгать сквозь пространство-время, даже лететь со скоростью света – все равно что ползать.) Он безостановочно жаловался, что задержка убивает его вдохновение.

Журналисты, набившиеся в самолеты, поначалу засыпали низкотемпературного художника вопросами по радио, но тот не пожелал ответить ни на один. Его интересовал только разговор с Янь Дуном, который летел в «Харбине Y-12», арендованном Центральным телевидением Китая. Так что вскоре репортеры притихли и просто внимательно слушали диалог двух художников.

– Ваш дом находится в пределах Млечного Пути? – спросил Янь Дун. «Харбин Y-12» летел ближе всех к низкотемпературному художнику. Оттуда был хорошо виден летящий ледяной шар, периодически появляющийся в начале следа белого пара, который образовался из кислорода, азота и углекислого газа в атмосфере, конденсирующихся при сверхнизких температурах вокруг ледяного шара. Иногда и самолет случайно задевал клубы белого тумана; тогда окна самолета сразу же покрывал толстый слой инея.

– Мой дом не входит ни в одну галактику. Он расположен в обширном пустом пространстве, разделяющем галактики.

– На вашей планете должно быть очень холодно.

– У нас нет планеты. Низкотемпературная цивилизация возникла в облаке темной материи. Этот мир действительно очень холодный. Жизнь с трудом наскребла немного тепла из окружающей среды, близкой к абсолютному нулю. Она впитывала каждую кроху излучений, долетавших от далеких звезд. Как только низкотемпературная цивилизация научилась перемещаться на дальние расстояния, мы тут же отправились на ближайшую теплую планету на Млечном Пути. В этом мире нам, чтобы жить, приходилось поддерживать низкую температуру, поэтому мы на этой теплой планете стали низкотемпературными художниками.

– Низкотемпературное искусство, о котором вы говорите, занимается созданием скульптур изо льда и снега?

– О нет. Нет. Использование температуры, которая намного ниже среднемировой температуры, для воздействия на мир с целью создания художественных эффектов – это лишь часть низкотемпературного искусства. Лепка изо льда и снега – это разновидность низкотемпературного искусства, подходящая для вашего мира. Здесь температура льда и снега считается низкой. В мире темной материи она была бы высокой. Ну, а в мире звезды низкотемпературным материалом считалась бы лава.

– Кажется, у нас есть что-то общее в том, какое искусство считать красивым.

– В этом нет ничего необычного. Так называемое тепло – это всего лишь краткий эффект столь же краткого спазма, возникшего после рождения Вселенной. И прекращается он в одно мгновение, как свет после заката. Энергия рассеивается. Только холод вечен. Красота холода – единственная непреходящая красота.

– Значит, вы утверждаете, что Вселенная неизбежно придет к тепловой смерти? – прозвучал чей-то голос в наушнике, торчавшем в ухе Янь Дуна. Позднее он узнал, что вопрос задал физик-теоретик, летевший в одном из самолетов немного позади.

– Это не имеет отношения к нашей теме. Мы будем говорить только об искусстве.

– Океан уже под нами! – сообщил Янь Дун, посмотрев в иллюминатор, где медленно отползала назад извилистая береговая линия.

– Впереди лежит самая глубокая часть океана. Там лучше всего будет заготавливать лед.

– И откуда же возьмется этот лед? – спросил Янь Дун, недоуменно разглядывая лежавший внизу бескрайний голубой простор.

– Лед будет везде, куда явится низкотемпературный художник.

Низкотемпературный художник летел еще около часа. Янь Дун в очередной раз посмотрел вниз через иллюминатор и увидел все ту же водную поверхность. И в тот же миг самолет резко взмыл вверх, и скульптор чуть не лишился сознания от перегрузки.

– Эй, мы чуть не впилились в него! – крикнул пилот.

Оказалось, что низкотемпературный художник резко остановился в воздухе. Никак не ожидавшие этого следующие самолеты веером рассыпались в разные стороны.

– Черт возьми! Для этой заразы инерции вовсе не существует. Он просто взял и остановился, даже не снижая скорости. По всем законам природы от такого торможения лед должен был бы разлететься на куски, – сказал пилот Янь Дуну, проворно разворачивая самолет. Вся воздушная эскадра сделала то же самое. А ледяной шар, величественно вращаясь, висел в воздухе. Он обильно производил кислородные и азотные снежинки, но сильный ветер высоты сразу же уносил их прочь, и казалось, что вокруг шара развеваются длинные белые волосы.

– Я приступаю к творчеству! – объявил низкотемпературный художник и, не дожидаясь ответа Янь Дуна, внезапно рухнул прямо вниз, как будто разжалась гигантская невидимая рука, которая держала его в воздухе. Он свободно падал, все быстрее и быстрее, пока не исчез на синем фоне океана, оставив лишь хрупкую нить атомов, тянущуюся к воде из ниоткуда. Над поверхностью моря взметнулось кольцо белых брызг. Когда же оно опало, вокруг разошлась высокая волна.

– Ну вот, космический пришелец покончил с собой, кинувшись в океан, – сказал пилот Янь Дуну.

– Не смешите людей! – возразил Янь Дун, вызывающе утрируя свой северо-восточный акцент, и свирепо взглянул на пилота: – Спуститесь немного. Ледяной шар вот-вот выскочит на поверхность.

Но ледяной шар не всплыл. Там, куда он рухнул, в океане появилась белая точка. Она быстро превратилась в диск. Самолет снизился, и Янь Дун наблюдал происходившее в подробностях.

Белый диск оказался белым туманом, образовавшимся над океаном. Его