С помощью такого умения, и проницательности, и других подобных [качеств], а также справедливостью своего правосудия инки удерживали свою империю в таком мире и спокойствии, что за все то время, что они царствовали, почти не было случаев восстания или бунта, которые пришлось бы подавлять или наказывать. Отец Хосеф де Акоста, рассказывая о правлении королей инков, книга шестая, глава двенадцатая, говорит: «Без сомнения были огромны почтение и любовь, которые эти люди испытывали к инкам, поскольку нельзя найти даже какого-либо случая предательства, потому что в своем правлении они использовали не только огромную мощь, но также правильность поведения и справедливость, не допуская, чтобы кого-либо обидели. Инка ставил своих губернаторов в разных провинциях, а у них были высшие и наиболее близкие к ним [чиновники], и другие менее значительные, и другие, [занимавшиеся] частными вопросами; эта удивительная [система] субординации была доведена до такой степени, что они не решались ни напиться пьяными, ни взять у своего соседа початок маиса». Досюда из отца учителя Акосты.

Глава III. О придворном языке

Глава [рукописи] отца Блас Валера, рассказывающая о всеобщем языке Перу, которую выше мы обещали изложить, являлась девятой главой второй книги его Истории, как об этом можно судить по его поврежденным бумагам; она вместе со стоящим вначале названием, как это было написано его преподобием, гласит следующее:

«Глава девятая. О всеобщем языке и о его доступности и полезности.

Нам остается кое-что сказать о всеобщем языке уроженцев Перу, который, хотя правда то, что каждая провинция имеет свой особый язык, отличающийся от других, является одним и всеобщим, именуемым Коско, [и] во времена королей инков им пользовались от Киту до королевства Чили и даже до королевства Тукма, и сейчас им пользуются касики и индейцы, которых испанцы держат для своих служб и в качестве служащих в торговых делах. С древних времен короли инки сразу же после завоевания любого королевства или провинции среди прочих вещей, которые они считали полезными для вассалов, приказывали им изучить придворный язык Коско и обучить ему своих сыновей. А чтобы их приказание не было бы впустую, они давали им индейцев, уроженцев Коско, чтобы они обучали бы их языку и обычаям королевского двора. И им в этих провинциях и селениях давали дома, земли и поместья (heredades), чтобы, натурализовавшись тем, они и их сыновья стали бы вечными учителями. И губернаторы инки отдавали предпочтение на службах государству как на войне, так и в мире тем, кто лучше разговаривал на всеобщем языке. В этом согласии царствовали и управляли инки в мире и спокойствии всей своей империей, а вассалы из разных народов были как братья, потому что все говорили на одном языке. Дети тех учителей, уроженцев Коско, все еще живут разбросанные по разным местам, в которых их отцы занимались обучением; однако по причине отсутствия власти, которая в старину давалась их старшим [поколениям], они не могут обучать индейцев или заставлять их учиться. Отсюда возникло то, что многие провинции, знавшие этот язык, как и все остальные индейцы, когда первые испанцы вошли в Каса-марку, сейчас полностью позабыли его, потому что, когда наступил конец правлению и империи инков, не нашлось никого, кто вспомнил бы про столь удобную и нужную для проповеди святого Евангелия вещь по причине глубокого забвения, вызванного вспыхнувшими между испанцами войнами, а после них – по другим причинам, главным образом (как думаю я) из-за различных препятствий, которые расставил злодейский сатана, чтобы то столь полезное правило не могло бы быть использовано. По этой причине вся округа города Трухильо и многие другие провинции, входящие в юрисдикцию Киту, полностью не знают всеобщий язык, на котором [прежде] говорили; и все кольа и пукина удовлетворяются своими собственными особыми языками, пренебрегая языком Коско. Кроме того, во многих местах, где все еще жив придворный язык, он настолько исказился, что почти кажется совсем другим языком. Также следует отметить, что та путаница и то множество языков, которые инки с таким вниманием пытались устранить, вновь заново родились в такой форме, что на сегодняшний день среди индейцев имеется большее различие в языках, чем во времена Вайна Капака, последнего их императора. Отсюда возникло то, что духовное согласие, которое инки стремились насадить среди тех людей путем языкового соответствия, сейчас, в настоящее время, почти отсутствует, хотя они уже стали верующими [католиками], ибо схожесть и одинаковость слов почти всегда приводят людей к согласию и к подлинному союзу и дружбе. В этом плохо или совсем не разобрались чиновники, которые по поручению одного вице-короля занимались сведением многих маленьких селений индейцев в другие большие, собирая в одном месте разные народы для проповедования индейцам [католической религии], чему прежде препятствием было расстояние между их местожительством (lugares), однако препятствия стали еще больше из-за различия народов и языков, которые собраны вместе, вот почему (говоря по-человечески), пока будет продолжаться эта путаница в языках, будет невозможно должным образом обучить вере и добрым обычаям индейцев Перу, если только священники не овладеют всеми языками той империи, чего не может быть; а со знанием только одного [языка] Коско, как бы они [индейцы] ни знали его, можно добиться большой пользы. Нет недостатка в людях, которые считают допустимым заставить всех индейцев изучить испанский язык, чтобы священники не трудились бы столько впустую, изучая индейский [язык]. Каждый, кто слышал подобное мнение, не может понять, родилось ли оно от духовной слабости или от тупости разумения. Ибо если единственным средством является изучение индейцами кастильского языка, такого трудного, то почему им не может быть изучение своего, придворного, столь легкого, а для них почти родного? И наоборот, если испанцы, обладающие таким острым умом и являющиеся большими знатоками в науках, не могут, как они говорят, изучить всеобщий язык Коско, то как можно добиться того, чтобы индейцы, неразвитые и не обученные письму, изучили бы кастильский язык? Правда заключается в том, что, хотя найдется множество учителей, которые хотели бы за [одно] спасибо обучать индейцев кастильскому языку, индейцы, поскольку они [никогда] не учились, в частности простые люди, так плохо учили бы его, что любой священник, если бы он пожелал, выучил бы и свободно говорил бы на десяти различных языках жителей Перу прежде, чем они заговорили бы или изучили кастильский язык. Кроме того, нет причины обременять индейцев двумя столь