— Понял, какие у нас тут «мародеры из остатков разбитой Красной армии» ходят?

Презрительно сплюнув, Петрович продолжил:

— Нет, следы кирзачей и гильзы от «мосинки» там тоже были. Так что как минимум пять иродов, страха божьего не боящихся, вместе с офицериком гансовским приходили.

— Прав ты, уходить надо и своих уводить. Только вот куда? На ум только Лисий остров приходит, по этой суши, может, и дойдем, разведать бы. Сам знаешь, до него не каждой зимой дойти можно было.

Тихий шелест оглаживаемой, белой от седины бороды замечательно оттенил задумчивое бурчание Петровича, поудобнее перекладывающего свободной рукой прислоненный к завалинке костыль:

— Я б сходил, да сам знаешь, какой из меня ходок… Внучат посылал…

Паузу, родившуюся после этих слов и попахивающую чем-то странным и необычным, нарушил закономерный вопрос Макара:

— Телись давай, чего затих. Али не прошли?

Вскинувшийся от таких слов Петрович полез на стенку:

— Сам телись, Макарушка, гренадерская твоя душа, мои-то — и не дошли? Да я их сам с младых ногтей гонял как Сидоровых коз. Это не твои обалдуи… — К середине тирады экспрессия речи уменьшилась, и концовка была произнесена чуть ли не шепотом. Грустно опустив плечи, старый егерь, сторожко плюнул через левое плечо и, перекрестившись, продолжил: — Чертовщина какая-то творится, Макар. Видели мои отроки остров, и путь к нему издали вроде нормальный, а вот подойти не получилось. Кругами ходили, как несмышленыши какие-то! — С ожесточением и с досадой хлопнув ладонью по культе правой ноги, Петрович продолжил: — И это мои-то!

— А что Кабаниха говорит?

— Что говорит… Сам знаешь, что она мне сказать может, уж полста лет прошло, так все равно простить не может, что я не ее, а мою Олесю выбрал. Стерва старая.

— Да, сосед, девка была — огонь. Если б не ведьма, от сватов отбою бы не было. Да и ты тогда ведь струхнул? Она ж за тобой, считай, только не бегала?

— Оборони Господь от такой жоны! — Прочесав пятерней волосы, Петрович неохотно добавил: — Да и струхнул… Не без того… Не ходил я к ней — внучка младшего Сергуню отправил.

От этого признания веселая улыбка сама собой расцвела на лице деда Макара.

— Ой, Петрович! Ну орел! В штыковую на германские пулеметы итить ему было не боязно… Ну да ладно, чего сказала-то?

— Да, говорит, леший дюже злой. Сейчас в лес лучше не соваться, а если уж нужда великая, так попробовать дело миром решить! — И уже изменившимся тоном, явно цитируя переданные внучком слова, добавил: — «Нич, — пусть поклонится, его не убудет».

19.08.1941 г. Утро. Поляна возле источника

Странные голубые водоросли мерцали в кристально прозрачной толще воды небольшого озера, скрывающего испещренные непонятными извилистыми линиями мегалиты источника. Легкий ветерок подергивал рябью поверхность водоема, обдувал с удобством разместившегося на расстеленном плаще дроу, с любопытством вглядывающегося в воду с низкого порожка резко обрывающегося берега. Любопытство Ссешеса касалось не только этих странных светящихся водорослей, но и общего состояния озерка. Несмотря на свою красоту и прозрачность, оно было полностью безжизненно, ни одного малька или головастика не резвилось в этих глубинах, ни одно насекомое не рисковало приблизиться к водам. Даже листья, падающие с растущих деревьев, казалось, опасаются падать на эту безусловно прозрачную, но какую-то неживую поверхность.

Совсем недавно на месте озера была топь, страшная, коварная топь, поглотившая, скорее всего, не один десяток жизней. Но после запуска источника исходящие от мегалитов волны магии сотворили с бывшим болотом что-то непонятное. Взять хотя бы эти подозрительные водоросли, не то чтобы Ссешесу хотелось заняться ботаникой и углубиться в процесс жизнедеятельности этих странных растений, не похожих ни на одно из ему известных. Просто сам факт существования жизни даже в водах, напоенных магией до такого уровня, что опущенную в них руку слегка покалывало от роста напряженности магического поля, представлял собой загадку.

Одной из случайно обнаруженных особенностей этой странной, прозрачной до синевы воды было ее слабое лечебное действие, достаточное для затягивания мелких царапин и излечения синяков. Впрочем, моментально исчезающее после двух-трех часов переноски в поясной фляге. Также стоило упомянуть мощное слабительное действие данной водички, обнаруженное опытным путем на мучившемся от жажды Олеге.

Еще одной особенностью этого места, как раз используемой в данный момент Ссешесом, была легкая и, самое главное, не напрягающая возможность заряжать накопители. Делов-то — полежать на бережку, понаслаждаться природой. А вот тоненькая леска, тщательно примотанная к маленькой, воткнутой в берег рогульке, — она тут просто так, может, рыбу человек — тьфу, дроу — ловит. То, что на другом конце лески было бережно примотано несколько кристаллических накопителей, а те со второго, а то и с третьего раза пристроены навесиком у основания мегалитов, ведь правда, это никому не интересно?

В общем, замечательное место для медитации, восстановления сил и для того, чтобы просто полежать. Пропитывающая в этом месте воздух магия замечательно восстанавливала силы даже за незначительное время. Да и просто полежать тут на мураве было приятно. Трава на обрывистом бережку, небольшой ступенькой обрывающемся прямо в озерцо, выросла просто на загляденье — травинка к травинке. Есть чем Духу Чащи гордиться, тем более что именно эта поляна — место парковки его анимы. Так что, если где и можно со стопроцентной вероятностью отловить Лешего и решить пару вопросов, так лучше делать это именно здесь. Впрочем, и он, для того чтобы обговорить некоторые животрепещущие вопросы, уже второе утро находит Главу Дома Риллинтар за миролюбивым занятием — рассматриванием этих самых ни на что не похожих водорослей. Вот и сейчас выступившее из стены зелени, окружающей поляну, тело Духа Чащи, несмотря на почти полную бесшумность появления, было внимательно осмотрено и удостоено доверительного кивка. Судя по кивку и общему злому виду, настроение у дроу после сегодняшней ночи оказалось просто отвратительным. А каким ему еще быть? Первая тренировка после черт знает насколько долгого перерыва.

18.08.1941 г. Ночь. Подземелье Дома

Тщедушная мальчишечья фигурка, покрытая розовыми пятнами заживших ожогов, неспокойно вздрагивала, сжавшись в комочек на затянутом шелком ложе. Неспокойный сон, больше похожий на кошмар, терзал dalharuk Quellar Rillintar. Хотя это маленькое, истерзанное жизнью существо и не догадывалось об изменении своего статуса.

Прикорнула рядом Ва Сю, с большим трудом заставившая не отвечающее на внешние раздражители тело забыться неспокойным, но таким нужным для психики ребенка сном. Полностью вымотавшаяся кицуне даже не дернула ухом на легкие шаги и шелест