которые могли бы подсказать, как верно, правильно действовать, но не подсказали. А молодость, горячность приводила к поспешности, желанию как можно скорее достичь результата.

Нил Иванович не жалел своего времени, часто беседовал лично с каждым, учил уважать противника. Всегда говорил: надо понимать, что там тоже сидят люди, преданные своему делу.

По натуре он был очень коммуникабельным человеком и считал, что разведчик должен быть интересен своему собеседнику. При этом он нередко ссылался на своих соратников, с которыми работал в Париже. В шутку говорил: „О, это такие лихие ребята! С ними можно было брать Елисейский дворец!“

Ленский всегда творчески подходил к занятиям, был большим выдумщиком, изобретал нестандартные ситуации. Как-то проходили у нас занятия по тайниковым операциям. Один из наших ребят выбрал в качестве тайника фонарный столб в парке. Внизу у него дверца, куда и предполагалось закладывать разведматериалы. Дело было зимой, однако наш товарищ выбрал именно этот тайник и описал его в задании.

Нил Иванович поручил другому слушателю поехать в парк и облить этот столб водой. Разумеется, вода замерзла. И вот „творец тайника“ с замиранием сердца подходит к фонарю и… немая сцена. Что ж, прекрасный урок. При выборе тайника надо учитывать погодные условия.

Ленский всю жизнь незримо шел со мной. Я и сейчас его часто вспоминаю».

«Что сказать о Ниле Ивановиче Ленском? – продолжает также один из учеников, который просил не называть его фамилии. – Он русский мужик. С виду – рубаха парень. На самом деле очень глубокий человек. Капитально разбирался в людях. Когда к нам пришел, сказал: „Хочу, чтобы у нас был единый коллектив. Вы начинаете заниматься боевой работой, и важно, чтобы у вас было чувство локтя“.

Нил прекрасно знал французский, почерк у него каллиграфический. Регулярно читал французскую прессу и каждому из нас на специальных плотных листах бумаги писал задание.

Человек удивительного обаяния, знал множество французских прибауток, поговорок. „Представь себе, ты сидишь с французом, – говорил он, – кушаете сыр. А вот она поговорка про сыр к месту, ко времени. И твоему собеседнику приятно, он приятно удивлен“. Нил любил Францию.

Ленский был классным наставником. Тщательно изучал каждого из нас. Совершенно не конфликтный мужик, хохмач, любил и ценил шутку. Не злобный. Никого не обижал.

Нил Ленский – это удивительный человек, большой разведчик, аналитик, воспитатель».

На очередной традиционной ежегодной встрече, посвященной памяти Нила Ивановича, супруга одного из его учеников прочитала написанное ею очень душевное стихотворение.

Нил Иваныч в кепочке

В серенькую клеточку

С орденскими ленточками

В памяти моей.

Издалека весточка

Прошлого отметочка

И морщинок сеточка

В знак ушедших дней.

Многое меняется,

Страна наша мается,

Зачеркнуть пытается

прошлое… Но вот

Муж мой носит кепочку

в маленькую клеточку

И его каскеточка

мне милей мехов.

Вот таким запомнили его ученики и их жены. И дай Бог каждому такую добрую, теплую память.

P.S. Этот очерк о Ниле Ивановиче Ленском не состоялся бы, если бы не помощь его сослуживцев, учеников и, особенно, сына – Евгения Ленского. Он кропотливо и упорно собирал все, что связано с отцом, – архивные документы, материалы, воспоминания. Казалось бы, что ж тут особенного, так и должно быть, ведь это память об отце. Однако с сожалением должен признать: более тридцати лет пишу о разведчиках, и опыт встреч с их детьми имею немалый. Не хочу никого обидеть, но должен признать: опыт этот зачастую горек и негативен. За редким исключением сыновей и дочерей разведчиков мало интересуют дела и подвиги своих отцов. Разумеется, речь не идет о тонкостях разведывательной работы.

Так один из сыновей нашего крупного военного разведчика, выслушав мои слова, с едва сдерживаемым раздражением бросил: «Да кому это нужно сегодня!»

А, действительно, нужно ли нам это сегодня? Думаю, очень нужно. И нам, и нашим детям, и нашим внукам. Конечно, если мы не хотим превратиться в страну манкуртов, в страну тех самых «Иванов, не помнящих родства».

Поэтому я искренне благодарен Евгению Ниловичу Ленскому за добрую память об отце-фронтовике, за неоценимую помощь в работе по созданию этого очерка.

Кавалерист и военный атташе

Начальник факультета вошел в аудиторию, окинул взглядом присутствующих. Прозвучала команда: «Товарищи офицеры!», и старший группы доложил:

– Товарищ генерал-майор! Выпускники разведфакультета академии собраны.

– Лучшие выпускники! – уточнил начфака и широко улыбнулся.

Действительно, это были его любимые ученики. Что называется, цвет армии: фронтовики, орденоносцы, отличники.

– Вы прошли много экзаменов. И выдержали их успешно. Вас забирает к себе Главное разведуправление. Это высокая честь. Насколько мне известно, вы продолжите учебу в Военно-дипломатической академии. Но…

Генерал сделал паузу.

– Предстоит пройти еще один экзамен. Завтра вас ждут в ЦК на Старой площади. Думаю, не надо объяснять, что это такое.

И хотя офицеры никогда не были на Старой площади и совершенно не представляли, что это такое, вопросов не прозвучало. Само название – Центральный комитет партии говорило о многом. Не надо было ни о чем спрашивать. Каждый чувствовал: это и есть главный экзамен в их нынешней жизни и службе.

Наутро подстриженные, выбритые до синевы, выглаженные тщательнее, чем на парад, офицеры выпускники разведфакультета Военной академии им. М. В.