Потоптавшись у входа, Беа свернула налево, в противоположную от главного входа сторону. Я собралась выйти за ней, но Янис остановил меня.

— Там дальше ворота, их запирают на ночь. Она вернется.

Так и получилось, вскоре девушка вывернула из-за угла и прошла мимо нас, к счастью, в этот раз даже не взглянув. Как только она отошла на достаточное расстояние, мы с Янисом медленно двинулись за ней. Подумав, я взяла парня под руку, так мы походили на влюбленную пару на вечерней прогулке.

Беа уверенно прошла мимо центрального входа с колоннами и опять свернула направо в сторону Низменности. На улицах кипела жизнь. Даже несмотря на темный час, торговцы еще не убрали свои лавочки, рядом бегали чумазые дети, женщины шли вперед, нагруженные пухлыми сумками, мужчины играли в кости, сидя прямо на земле, пахло специями и травами Метвоземья… Беа ловко уворачивалась от прохожих, чего не сказать о нас с Янисом, идущих «парой».

— Кажется, наша девушка нервничает.

— Думаете? — нахмурился Янис.

— Уверена. Она уже раз десять обернулась.

Как только я это сказала, Беа вновь мотнула головой, оглядываясь. Как будто чувствовала: за спиной есть кто-то. В подтверждение этого девушка резко свернула и принялась петлять по узким улицам. Иногда повернуть за ней попросту не было возможности, улицы – длинные, как стрела, просматривались насквозь. Тогда мы с Янисом бежали до соседнего проулка и неслись вперед, чтобы встретить Беа на выходе. Несколько раз я путалась в поворотах, однообразие и узость улиц сводила с ума, но Янис ни разу не засомневался, уверенно вел меня за собой.

Мы трижды теряли Беа, но чудом ее находили. А она все шла и шла вперед, районы Низменности сменяли друг друга, все со своим колоритом. Неподалеку от местного небольшого театра на улицах творилось что-то невообразимое: шум, гам, песни и танцы. Казалось, пели все, стараясь друг друга перекричать. К нам подбежал мальчишка, приглашая меня на танец, но Янис прогнал его прочь, как и женщину-попрошайку.

Особое внимание привлекала театральная постановка, что разыгрывалась на маленькой площади. Торопясь за Беа, мы проталкивались через толпу зрителей, а вслед неслось:

— И скельта предрекла: взойдешь на трон в крови! И все, что сделаешь, вечно будут помнить все враги твои!

— О, нет! Я же просто девочка Роксана! Помилуй меня, жестокая судьба!

— Помилую я многих. Но, увы, не тебя.

Даже захотелось досмотреть до конца. Все-таки королева Роксана – личность, о которой трудно не слагать легенды. Таких нет больше.

Уличные театральные постановки остались далеко позади, как и людские голоса. Неожиданно все стихло, и случилось это так резко, что свалившаяся на голову тишина ударила необъяснимым страхом. Хотелось остановиться и побежать обратно так быстро, как это возможно. Я сжала руку Яниса, пытаясь собраться. Нет причин для паники, просто темно, нет людей и очень тихо. И почему-то холодно. Мне стоит чаще выходить на улицу, может, перестану быть такой зябкой. Отныне буду распивать вино на крыльце.

Мой спутник тоже не делал ситуацию проще, то и дело косился на меня с беспокойством. Опасался, что я в обморок свалюсь посреди улицы? Похоже на то. Или тишина тоже напугала парня, и он не прочь был сделать ноги.

Беа стянула с волос платок, тряхнула копной густых волос. Сейчас не видно, но я знала, что волосы у Беа рыжие, редкого насыщенного оттенка, но темнота скрыла даже столь яркий цвет. Девушка остановилась и обернулась еще раз. Мы с Янисом застыли, прижавшись к сырой стене какого-то мрачного дома. Ну и местечко тут, однако! Самое то для любителей пощекотать нервы, да неприятностей нажить. Я знала таких в близком окружении принца, но сама любила развлечения попроще.

Девушка некоторое время потопталась на развилке, неотрывно глядя на темную улицу. Сделала пару шагов вперед. Еще шаг. Если так пойдет и дальше, она дойдет до нас. И вот пришла очередь Яниса паниковать и до боли сжимать мою руку. А Беа пристально вглядывалась в темноту. Ее лица я не видела, но мне казалось, она смотрит прямо мне в глаза. От этого стало еще холоднее.

Глупости какие! Я сама на себя разозлилась. В конце концов, даже если Беа нас обнаружит, что с того? Сорвется мой план, ну и ладно. Придумаю другой. Высвободив руку из хватки Яниса, осторожно шагнула влево. Где-то там должна быть дверь.

Так и оказалось. Тронув напарника за плечо, я поманила его за собой, мы спрятались в дверном проеме. Это спасет, если Беа подойдет близко, но не доберется до нас. В любом случае лучше, чем ничего.

— Я знаю это место, — на ухо прошептал Янис. — Тут живут сивиллы.

Теперь понятно, почему нет других людей и вокруг так тихо. Вот только что тут понадобилось Беа в столь поздний час, да еще сразу после случившегося? Ответ напрашивался сам.

Глава 7. Город спит. А кто нет?

Особые свойства мертвой земли требовали испытаний. Многие из них оказались удачными, именно они привели Мертвоземье туда, где оно находится уже сейчас, и вознесут еще выше в будущем.

Но случались и неудачи. Одна из таких – попытка смешать мертвую кровь с живой. Главный провал моих современников, за который еще придется расплатиться.

Из мемуаров альтьера Хермана Армфантена.

В конце концов девушка вошла в один из домов с темными окнами. Мы с Янисом заняли позицию неподалеку.

— Что дальше? — спросил он.

— Подождем немного, надо подумать.

Я обняла себя за плечи. Мало того, что холодно, тихо и безлюдно, прибавилась еще одна проблема: стало казаться, что из темных окон на нас глазеют. И на улице мы что актеры на театральной сцене. Ну и жуть.

— Думаете, она одна из них?

— Либо так, либо отправилась к знакомой сивилле, как только свободу обрела. Оба варианта для девушки так себе. Яд сивиллы – сивилла… цепочка выстраивается идеальная в своей простоте.

Янис спорить не стал, вместо этого тоже обнял себя за плечи.

А я размышляла, как лучше поступить. Зайти внутрь мы не можем, опасно. Пригнать сюда людей Дара с утра пораньше? Или городская полиция справится самостоятельно? Люди Дара по его приказу станут слушать меня беспрекословно, там все вышколены как надо. Но люди Дара… достаточно того, что они его подчиненные. А вот городские… одно дело – милый парень Янис, вчерашний выпускник, сегодняшний идеалист, да и в принципе