«…вот Иуда, один из двенадцати, пришел, и с ним множество народа с мечами и кольями, от первосвященников и старейшин народных. Предающий же Его дал им знак, сказав: Кого я поцелую, Тот и есть, возьмите Его. И, тотчас подойдя к Иисусу, сказал: радуйся, Равви! И поцеловал Его» (Евангелие от Матфея, 26:47–49).

Это произошло в Гефсиманском саду, на месте трагедии и нашего спасения. Там прозвучала самая известная в истории клевета: «Радуйся, Равви!» Иуда призвал своего Учителя радоваться, так как спасение начинало свершаться и люди смогли получить возможность войти в Царствие Небесное.

Из Гефсиманского сада Христа под стражей вели в Иерусалим, во двор первосвященника Каиафы, где и судили. А дальше, в темнице, оклеветанный Иисус ждал своего распятия. Когда выносился приговор, верхний люк тюрьмы открывался, выкрикивалось имя, и человек с радостью выходил из темноты на смерть, потому что она была лучше, чем стоны, болезни и раны, которые ждали в подземелье.

Клевета ассоциируется с темнотой. Святой Иоанн Лествичник открывает, что в темноте мы постоянно клевещем, сами этого не замечая. Осуждение и клевета по сути являются одним и тем же: осуждая, мы не знаем всей правды о человеке, которого судим, а это означает клевету, подражание Иуде.

«Услышав, что некоторые злословят ближних, я запретил им; делатели же сего зла в извинение отвечали, что они делают это из любви и попечения о злословимом. Но я сказал им: “Оставьте такую любовь (…)”. Если ты истинно любишь ближнего, как говоришь, то не осмеивай его, а молись о нем втайне; ибо сей образ любви приятен Богу» (Лествица, 10:4).

«Никогда не стыдись того, кто перед тобою злословит ближнего; но лучше скажи ему: “Перестань, брат, я ежедневно падаю в лютейшие грехи, и как могу его осуждать?” Ты сделаешь таким образом два добра, и одним пластырем исцелишь и себя, и ближнего. Это один из самых кратких путей к получению прощения грехов, то есть чтобы никого не осуждать. Ибо сказано: не судите, и не судят вам (Лк. 6:37)» (Лествица, 10:7).

Клевета и осуждение – братья, потому что ведут к одному. Человек начинает осуждать или хитрить, чтобы заполучить какой-то комфорт, – и рядом появляется клевета.

«Человекоубийцы бесы побуждают нас или согрешить, или, когда не грешим, осуждать согрешающих, чтобы вторым осквернить первое» (Лествица, 10:11).

Мы очень часто вторгаемся в ту область, которая нам неподвластна, где наши суждения не имеют отношения к реальной жизни, но мы начинаем накручивать себя и додумывать, а затем – выдавать это за правду.

«…за какие грехи осудим ближнего, телесные или душевные, в те впадем сами; и иначе не бывает» (Лествица, 10:9).

Дни одного из самых оклеветанных людей нашей истории – первого русского патриарха Иова – закончились в Старицком Свято-Успенском монастыре в Тверской области. За непризнание Лжедмитрия Иова свергли с первосвятительского престола и отправили в ссылку. В реакции патриарха был главный пример восприятия клеветы и зла – принятие.

Особенность духовных людей – извлекать пользу из любых трудностей. Патриарха обворовали, оклеветали, сослали, а он принял это смиренно, без осуждения.

«Судить значит бесстыдно похищать сан Божий» (Лествица, 10:14).

Сан Божий – это состояние человека, которым он наделен от Бога. Любые дары, положения, должности – это сан Божий. Клеветник начинает жаловаться на судьбу, перестает ценить свою жизнь, выставляет все в отрицательном виде. Но тот, кто судит, погубит свою душу, ибо суд – не наше дело, а Божье. Мы не имеем права кого-либо судить.

Если клевета на тебя не имеет под собой оснований, то ты даже не отреагируешь на нее. Только кротость и смирение может победить клевету. Надо молиться о своем обидчике, и тогда молитва тоже победит.

о. И. Фомин

Мы знаем имена умерших от клеветы, но имена убийц – нет. Это хорошо, потому что знание подробностей – еще один повод начать осуждать. Нужно молиться, чтобы незнание послужило нам во благо.

Если человек перестанет осуждать, то сможет обратить внимание на свои грехи. Навык клеветать и осуждать можно победить искренним покаянием и кротостью – вот лекарство, которое предлагает Лествичник на десятой ступени.

«Как огонь противен воде, так и кающемуся несродно судить. Если бы ты увидел кого-либо согрешающего даже при самом исходе души из тела, то и тогда не осуждай его; ибо суд Божий неизвестен людям. Некоторые явно впадали в великие согрешения, но большие добродетели совершали втайне; и те, которые любили осмеивать их, обманулись, гоняясь за дымом и не видя солнца» (Лествица, 10:8).

Одиннадцатая ступень

О многоглаголании и молчании

Одиннадцатая глава «Лествицы» – одна из самых немногословных, длиной всего в две страницы. И начинается повествование с описания того, к чему на самом деле приводит многословие.

«Многоглаголание есть седалище, на котором тщеславие любит являться и торжественно себя выставлять. (…) признак неразумия, дверь злословия, руководитель к смехотворству, слуга лжи…» (Лествица, 11:2).

В молчании кроется великая сила. Одно из самых страшных наказаний для преступника – это одиночная камера. В миру мы не понимаем, насколько тяжело и ответственно сесть в такую камеру, где люди сходят с ума. Мы часто хотим побыть одни, но не до конца осознаем, что такое одиночество.

Христос прожил большую часть времени в Капернауме. Здесь, после исцеления слепого и немого, после слов о страшных последствиях хулы на Святого Духа, Спаситель говорит о ценности всех слов, которые мы произносим.

«Говорю же вам, за всякое праздное слово, какое скажут люди, дадут они ответ в день суда: ибо от слов своих оправдаешься, и от слов своих осудишься» (Евангелие от Матфея, 12:36–37).

Речь Христа – не столько про молчание, сколько про обдумывание своих слов. Не нужно просто болтать – нужно говорить по делу. Иногда даже необходимо взять время, чтобы немного помолчать перед тем, как сказать что-то.

Многословие приводит ко лжи, так как человек говорит без остановки, перестает контролировать свою речь и может обидеть другого человека, причем незаметно для себя.

«Многоглаголание есть (…) истребление сердечного умиления, призывание уныния, предтеча сна, расточение внимания, истребление сердечного хранения, охлаждение святой теплоты…» (Лествица, 11:2).

Описав плоды многословия, Лествичник подробно перечисляет и последствия молчания, а их намного больше.

«Благоразумное молчание есть матерь молитвы, воззвание из мысленного пленения, хранилище божественного