— Главное, вы дайте мне связь, — говорил он, тыкая сержанта под верхнюю пуговицу кителя. — Все действия должны быть согласованы, никакой отсебятины. Когда захватите радиостанцию, все портативные пукалки в радиусе двадцати-тридцати километров заведите на её частоту, мощности должно хватить.

Лопата послушно кивал, выпучив глаза. Но в кармане у него, наверняка, фига была зажата. Данила уже сержанта изучил. Со всем соглашается, но, если надо, по-своему сделает.

Чин пообещал прислать к вечеру геликоптеры, а наёмники в их ожидании расположились на околице «зимки». В основном все лежали-отдыхали, набираясь сил перед марш-броском. Неугомонный серб невесть где раздобыл тонизирующей жидкости и украдкой от остальных показал Даниле, шепнув: «Дьюшегрейка звани… называться значит. Лучше одёхи греет. Выпити с тобой, когда хладна буде». И подмигнул.

Осташевский, в который уже раз, удивился, где Драган все это берёт. То эти свои ароматичсекие трубочки, то вот душегрейку. Его по-хорошему в интенданты надо, а он тут с диверсантами-коммандос околачивается.

* * *

Сам рабочий посёлок на платформе был не очень большим. Четыре улицы, расположенные строго крест-накрест, две вдоль и две поперек. Хотя понятия «вдоль» и «поперёк» на «Ковчегах» условные, платформа на воздушной подушке может двигаться в любых направлениях. Сооружения эти совсем новенькие, современные, воплощённые в жизнь незадолго до «Июньского Откровения». И всё тут свидетельствует о применении самых продвинутых технологий. Даже сам принцип функционирования революционен.

Сейчас производительность не так высока, как было при СУПЕР. Хотя платформа изначально задумывалась на автономное функционирование, но вот обработка полученных материалов, оптимизация направления и эффективность обеззараживания при помощи системы происходили гораздо быстрее, что увеличивало КПД. В ручном же режиме многие операции сотрудникам приходилось выполнять самостоятельно, поэтому продвигались посёлки вперед не так быстро, как это было предусмотрено изначально.

Работа у экологов на «Ковчегах» в основном разъездная. Безвылазно на платформе сидят операторы, прикладники-исследователи и обслуживающий персонал: сервомеханики, повара, линейные электронщики. Большая же часть персонала постоянно в разъездах, мотается на аэроглиссерах и «снеговиках» по заснеженной лесотундре. Сам «Ковчег» двигается относительно медленно и захватывает лишь прибрежный слой, там, где необходимо глубокое обеззараживание. А в глубине материка расположена сеть метеорологических и природно-исследовательских станций, которые постоянно собирают информацию и которые необходимо периодически обслуживать. Это если не считать вотчину егерей — заимки и избушки, оборудованные по последнему слову технократии и отслеживающие жизнь приполярной фауны. С СУПЕР было намного проще, вся информация систематизировалась через общий канал приема, сейчас синхронизация входящих данных обеспечивалась в основном через физические носители, которые требовалось периодически собирать, объезжая каждую точку.

День этот не задался у Арины с самого утра.

Отчего-то настроение было подавленным, не помогала ни интенсивная зарядка на свежем морозном воздухе, ни суггестивный сеанс самовнушения, который иногда практиковала девушка, если начинала скучать по материку. Распорядок на сегодня был вполне обычным. Ближе к обеду плановый сеанс связи по «большой» радиостанции, а потом объезд ближайших объектов на личном «снеговике» — турбинном снегоходе, специально разработанном для работы в условиях низких температур. Точек было не много, до вечера вполне можно было управиться.

Арина обожала свой «снеговик». Поездка на нём дарила необыкновенные впечатления. Особенно, когда впереди относительно ровное сверкающее и искрящееся снежное плато. Можно резко дать по газам, и мир вокруг метнётся в стороны, проносясь мимо серым калейдоскопом. Неистовый ветер, прекрасно чувствующийся даже через маску, будет пьянить своим напором, а Арина, привставая в седле, превратится в отчаянную всадницу, будто бы стремящуюся осадить рвущегося из под неё скакуна и совладать с почти первобытной природой. А если посмотреть в зеркало заднего обзора, и заложить длинный пологий вираж, можно увидеть, как из под задних траков вырвется потрясающая дуга снежной пыли: будто за мощным катером встает огромный, распадающийся на капли, бугор воды, только тут вместо капель — сверкающие снежинки и высокий, матовый, словно пылевой, хвост.

Иногда во время поездки, Арина включала вмонтированные камеры, чтобы запечатлеть такие потрясающие по красоте кадры. А потом, в своём домике на «Ковчеге» просматривала их, погружаясь в задумчивую негу — если замедлить воспроизведение, можно было рассмотреть каждую снежинку, вырывающуюся из-под гусениц. В минуты отдыха Арина монтировала из таких отрывков отдельные видео-отрывки, чтобы потом, когда у неё наступит отпуск, показать их Маше: та, наверняка, сможет оценить их по достоинству.

Но сегодня предстоящая поездка почему-то совсем не вдохновляла.

Из-за Маши?

Почему Арину так выбило из колеи их последнее общение? Ведь не мог же стать причиной этого, тот самый чужой голос, что Ариэль услышала на сеансе. Что это за глупости? Никогда раньше они с Машей не придавали значения таким мелочам. Они ведь взрослые, свободные люди. Что случилось в этот раз? Арина не находила ответа, и из-за этого становилось еще смурнее на душе. Сегодня они могли бы пообщаться снова, но… Разговор был заказан только с Владом.

«Ну и пусть, — злясь на себя, подумала Ариэль. — Нельзя быть настолько погружённой в себя. Это всё север. Изоляция. Хотя я полагала, что уже заработала полярный иммунитет. Но, видимо, я всего лишь стала слишком самоуверенной».

Зашипел приёмник местной рации, притороченный к лямке её комбинезона. Девушка как раз направлялась в диспетчерскую, чтобы загрузить пеленги точек для сегодняшнего объезда.

— На приёме, — привычно отозвалась она, зажимая клавишу.

— Центральная говорит. Ты не могла бы подойти?

Арина без труда узнала голос начальника «Ковчега-2» Ильи Борисовича Прокопенко, заслуженного Эколога-полярника. Хоть Арина и являлась руководителем всего проекта в этой зоне, но на «Ковчегах» были свои отдельные начальники, отвечающие, в первую очередь, за жизнедеятельность платформ. Прокопенко было 99 лет, но он находился в неплохой физической форме, словно полярный холод сохранял его от увядания. Хотя при современном уровне медицины такой возраст был ещё вполне дееспособным. К тому же Илья Борисович обладал очень острым умом и этакой приобретенной северной хитрецой. Арине начальник «экологического комбайна» импонировал, они быстро сработались, разделяя полномочия и не перетягивая одеяло на себя.

Не успела Арина удивиться, что за переговорным пультом «Центральной» сам начальник, а не стажёрка-хохотушка Лена Перова, как Илья Борисович добавил:

— Риша, боюсь что дело серьезное. Жду тебя, — он, единственный называл её тут так, переделывая на свой лад уменьшительно-ласкательное — Ариша — А-Риша.

Ощутив лёгкий укол беспокойства в сознании, девушка, тут же повернула направо и, ускоряя шаг, направилась в сторону башенки-«стекляшки», стоявшей в центре поселка.

* * *

«Ты же была так близко к этому», — подумала Маша, приостановив движение пальцев. Сейчас ее руки зависли над терминалом редактора, будто у дирижёра над сенсорным пюпитром. Пауза должна добавить драматургии, напряжённого ожидания, зритель