В 1998 г. мир Ким Чен Ына перевернулся. У матери обнаружили запущенный рак груди, и она легла во французскую клинику. Прогнозы были неутешительные.

Эта болезнь могла стать роковой и для опекунов Ким Чен Ына. Связующее звено между ними и северокорейским режимом, кровные узы, приобщившие их к привилегированному классу, становились тоньше с каждым днем. Они решили покинуть свой пост и бежать в свободный мир. В воскресенье 17 мая 1998 г., едва стемнело, дядя и тетя Ким Чен Ына усадили троих своих детей в такси и поехали в посольство США. Из детей только старший, 14-летний ровесник Ким Чен Ына, знал, куда и зачем они едут. В посольстве Ри Кан и Ён Сук заявили, что они из Северной Кореи, Ко – невестка вождя и они просят политического убежища. Власти США тогда не знали, кто такой Ким Чен Ын, поэтому о нем супруги не упомянули.

Утром американцы первым делом известили об удивительном побеге швейцарскую разведку и согласовали позицию: если люди из посольства КНДР обратятся к швейцарским властям с вопросом о пропавшей семье, те заявят, что им ничего не известно.

Весь понедельник семья провела в американском посольстве, отвечая на вопросы. На следующий день их посадили в микроавтобус, который отправился через границу на север Германии и через четыре часа прибыл на американскую военную базу в Рамштайне. Около двух месяцев семья оставалась там, их много расспрашивали, и американская разведка проверяла их историю.

Дознаватели хотели получить от них все секреты, но Ри Кан заявил, что им ничего не известно о военных структурах Северной Кореи, а знают они лишь только о том, как устроена жизнь правящей семьи. «Ведь мы только присматривали за детьми и помогали им учиться», – пояснил он мне. Они получили убежище в США, поселились в глубинке, открыли химчистку, как многие другие корейские иммигранты, и наблюдали, как расцветают в новой обстановке их дети.

Я нашла их адрес и провела с ними выходные за разговорами о племяннике, которого они когда-то выдавали за собственного сына. Я побывала у них в химчистке, а потом посетила дом, практически не отличимый от остальных выстроившихся вдоль пригородной улицы, с аккуратно постриженной лужайкой и двумя машинами во дворе.

В гостиной мы сидели на черных, туго набитых диванах, а по телевизору южнокорейский телеканал показывал, как их бывший воспитанник в окружении своих приспешников, улыбаясь, наблюдает ракетный пуск. Телеведущий давал зловещие предсказания о молодом северокорейском лидере. «Хоть бы раз хорошее сказали», – буркнул Ри.

Я спросила пару о причинах побега. Мне ответили: для лечения матери Ким Чен Ына. Ри и Ко слышали, что в Штатах лучшая в мире медицина, и были готовы на все, лишь бы поместить Ко Ён Хи в американскую клинику. Они надеялись, добавил Ри, что, если правительство США позволило бы Ко Ён Хи приехать, с этого могло начаться потепление между Вашингтоном и Пхеньяном. Ри сравнил эту идею с «пинг-понговой дипломатией» президента Никсона, открывшей новую эру отношений США с дотоле враждебным Китаем.

Это был период, когда в американо-северокорейских отношениях как будто наметился прогресс. Администрация Клинтона заключила с КНДР ядерную сделку, и президент отправил бывшего министра обороны Уильяма Перри к Ким Чен Иру с письмом. Так началась серия встреч, увенчавшаяся небывалым событием: второй человек в государственной иерархии КНДР прибыл в Вашингтон в статусе специального представителя. В военной форме, с рядами орденских плашек на груди и в характерной северокорейской военной фуражке с красной коммунистической звездой, вице-маршал Северной Кореи вошел в Овальный кабинет и позировал перед фотокамерами вместе с Клинтоном.

Словом, приезд в Штаты на лечение представителя враждебного режима уже не казался таким уж абсурдным. Однако, запросив американскую визу, Ко Ён Хи получила отказ. Стало ясно, что ускорить потепление вряд ли удастся.

Все же я не могла поверить, что Ри и Ко открыли мне все мотивы своего бегства. Их положение в центре государственного аппарата целиком держалось на родстве с матерью Ким Чен Ына. И вот она лежит при смерти, а ее сыновья выросли и скоро им не нужны будут опекуны – и участь «семьи Пак» под большим вопросом.

Не один год пожив в Европе и поездив по ней, пара, как и тысячи других северокорейцев, сумевших в последние десятилетия повидать внешний мир, не могла не убедиться, что Северная Корея совсем не то идеальное общество, каким ее рисует пропаганда.

Южнокорейская пресса, которая, надо признать, не в самых безупречных отношениях с правдой, писала, будто пара попросила убежища в США, опасаясь участи, могущей их постичь после смерти сестры Ко или после смерти Ким Чен Ира.

В действительности мать Ким Чен Ына прожила еще шесть лет и умерла в парижской клинике в 2004 г., а отец, сопротивляясь инсультам и другим недугам, дотянул до конца 2011 г.

После летних каникул 1998 г. Ким Чен Ын не вернулся в Международную школу за рекой. Он продолжил учебу в муниципальной. Это избавило Ким Чен Ына от необходимости объяснять одноклассникам, почему у него поменялись «родители».

Новая школа находилась примерно в 300 м от дома, где жили северные корейцы. Пять минут ходьбы вниз по бетонной лестнице, мимо супермаркета и нескольких магазинов, за дорожное кольцо. В конце 1990-х гг. в школе, когда ее посещал Ким Чен Ын, было всего девять классов, в которых училось две сотни учеников. Швейцарское министерство образования предпочитает иметь множество небольших школ, чтобы детям не приходилось далеко добираться на занятия.

Уроки начинались в половине восьмого утра, в полдень приостанавливались на двухчасовой обеденный перерыв, чтобы дети сходили домой поесть. В 1990-е гг. еще считалось, что их матери сидят дома. В два часа дети возвращались и занимались до пяти, исключая среду, когда послеобеденных уроков не было. Среда после обеда для швейцарских школьников – время посетить врача, например зубного, или, так было у Ким Чен Ына, пойти на баскетбольную площадку.

Школа представляет собой комплекс из двух-трехэтажных зданий функциональной архитектуры. Есть сад и огород, где школьники выращивают кукурузу, фасоль и клубнику. В библиотеке есть книги о Пикассо и Петре Великом на немецком языке, книги на английском. В столярной мастерской аккуратные ряды тисков, инструменты, в фойе на стенах и на информационных досках развешены рисунки учеников. Это самая обычная европейская школа.

Рядом со школьными зданиями большое футбольное поле. В день, когда я туда пришла, на поле гоняла мяч компания иностранных учеников разного происхождения. За бровкой два мальчика, говоривших на арабском, играли с радиоуправляемой машинкой: один догонял ее, второй пытался увести от погони.

В 2009 г., едва пришли известия о том, что Ким Чен Ын унаследует власть в Северной Корее, в школу со всех сторон потянулись журналисты в поисках ключа к личности будущего диктатора. Они всюду сновали и искали встреч с бывшими учителями Ким Чен Ына.

Один японский репортер перефотографировал общее фото класса Кима, висевшее среди других на стене в коридоре, и в июле 2009 г. опубликовал снимок в своей газете. После этого фото со стены сняли и убрали с глаз подальше, а прессе запретили доступ на территорию школы.