Представление о том, что люди – это одомашненные животные, возникло еще в Древней Греции. Тогда, больше двух тысяч лет назад, эта гипотеза имела две версии. Согласно одной, одомашненность – общая характеристика всего человечества. Согласно другой – к несчастью, более распространенной, – разные группы людей одомашнены в разной степени. Теофраст был последователем Аристотеля и главой школы перипатетиков в Афинах. Он считал, что одомашненность характерна для всех людей в равной степени. К сожалению, не все были с ним согласны. Аристотель придерживался другой точки зрения, и когда о его идеях вновь заговорили в XIX веке, ни к чему хорошему это не привело. Аристотель считал, что большинство людей – например греки и персы, с которыми он был знаком лучше всего, – гораздо менее агрессивны, чем дикие животные, и по шкале прирученности относил их к той же категории, что и лошадей, коров, свиней, овец, коз и собак. Однако охотников-собирателей он считал дикими, а значит, неодомашненными. Таким образом, Аристотель полагал, что одни люди менее одомашнены, чем другие.

Из такого презрительного отношения к отдельным группам людей впоследствии выросли аргументы, которыми нацисты оправдывали истребление тех, кого они считали менее одомашненными, чем они сами.

Две тысячи лет спустя тема одомашнивания людей снова возникла в рассуждениях влиятельного антрополога Иоганна Фридриха Блуменбаха. Блуменбах родился в Германии в 1752 году и работал в Геттингене. Он рано достиг успеха, в двадцать три года опубликовав диссертацию на пятнадцати страницах под заглавием “О естественной изменчивости человечества”. В двадцать четыре он стал профессором медицины и всю оставшуюся жизнь посвятил изучению места человека в природе. В то время захватывающие открытия в биологии следовали одно за другим, и средневековое невежество постепенно уступало место более реалистичным представлениям о человеческой природе. Блуменбаха всю жизнь интересовал вопрос о том, что собой представляет человек как животное.

Блуменбах внес огромный вклад в науку. Великий систематик Линней утверждал, что орангутан и человек относятся к одному виду. Блуменбах доказал, что это не так. Он также показал, что шимпанзе и орангутаны – это разные виды, и стал автором описания шимпанзе (Pan troglodytes [Blumenbach 1775]). Что касается человека, то тут его больше всего интересовали популяционные различия. Он создал классификацию рас, которая включала “кавказскую” (то есть европеоидную) расу – термин, предложенный им самим[4]. Из-за этого сегодня его иногда критикуют как одного из первых расистов. На самом же деле Блуменбах был кем угодно, только не расистом. Он настаивал на том, что все человеческие популяции имеют равный интеллект, и осуждал рабство. Как сказал палеонтолог Стивен Джей Гулд: “Из всех деятелей эпохи Просвещения, писавших на тему человеческого разнообразия, Блуменбах обладал наибольшим милосердием и был самым большим противником расизма и самым горячим сторонником равноправия”. Блуменбах умер в 1840 году, увенчанный академической славой, – выдающийся ученый, которого иногда называют отцом антропологии4.

Несмотря на все почести, одну идею Блуменбаха никто не воспринимал всерьез. Он был уверен, что человека от животных отличает конкретное свойство: “Человек, – писал он в 1795 году, – гораздо более одомашнен и более далек от своих истоков, чем любое другое животное”. В 1806 году он пояснил, что одомашнивание человека связано с его биологией: “Существует всего одно домашнее животное… (домашнее в истинном смысле, а не в том, какой обычно связывают с этим словом), которое также превосходит в этом отношении всех остальных животных, и это животное – человек. Разница между человеком и другими домашними животными заключается только в том, что для них одомашненность не была настолько врожденным свойством, как для человека, которого природа создала уже одомашненным животным”. Не изменились его взгляды и в 1811 году. “Человек – это одомашненное животное… созданное и назначенное природой быть самым полностью одомашненным животным из всех… самое идеальное из всех когда-либо существовавших домашних животных”5.

Но категоричные суждения Блуменбаха оценили не многие. Проблема была в расах. Как и Теофраст, Блуменбах говорил об одомашнивании применительно ко всему человечеству, а не только к отдельным популяциям. Для образованного общества того времени это было чересчур. Критики Блуменбаха считали, что в мире полно нецивилизованных, а следовательно, неодомашненных людей. По их мнению, одомашненными были только некоторые группы6.

Нецивилизованные люди, о которых говорили оппоненты Блуменбаха, были двух типов. Первой группой считались “дикари”, которых европейские экспедиции тогда обнаруживали в самых разных частях света. Большинство скептиков, впрочем, никогда не встречались с этими дикарями лично. Второй группой нецивилизованных людей были брошенные дети, которых периодически находили в европейских лесах. Эта группа оказалась более полезна в научном смысле, потому что таких детей можно было находить и изучать.

В 1758 году биолог Карл фон Линней включил “диких детей” в десятое издание своей великой классификации биологического разнообразия, Systema Naturae. Место, отведенное им в книге, хорошо иллюстрирует хаос, царивший в биологии тех времен. Вместо того чтобы назвать этих детей несчастными изгоями общества с ограниченными умственными или физическими способностями, каковыми они и являлись на самом деле, Линней счел их отдельным подвидом человека. Он назвал его Homo sapiens ferus. В современной ему науке Линней был божеством, непререкаемым авторитетом; он был на сорок пять лет старше Блуменбаха. Если он утверждал, что “дикие дети” произошли из “дикой популяции”, большинство людей просто верили ему на слово. Но не Блуменбах: ему эта идея казалась лишенной всякого смысла7.

Блуменбах бросил дерзкий вызов великому Линнею, занявшись изучением недавно обнаруженного “дикого ребенка”. Когда Питера из Гамельна нашли в Германии в 1724 году, ему было предположительно около 12 лет. Мальчик был совершенно диким. Он питался лесными растениями, не умел говорить и время от времени передвигался на четвереньках. Он был лишен чувства стыда и не смущался отправлять естественные потребности на глазах у людей. Король Великобритании Георг I велел привезти его в Англию, где он стал предметом увлечения всего образованного общества, включая поэта Александра Поупа и писателя Джонатана Свифта. Начиная с XIV века науке было известно всего несколько подобных детей. Поскольку случай Питера представлял интерес для актуального тогда спора о сравнительной роли наследственности и среды, он стал сенсацией – “более яркой, чем открытие Урана”, по словам лингвиста лорда Монбоддо, который сам тоже весьма интересовался этим мальчиком.

Монбоддо, как и Линней, считал, что Питер происходил из дикой человеческой популяции. С ними соглашался и Жан-Жак Руссо. Вместе с другими интеллектуалами они прославляли Питера как “образец настоящего естественного человека”. Монбоддо писал: “Я рассматриваю его (Питера) историю как краткую хронику, или резюме, истории прогресса человечества, от простого животного до первых этапов цивилизованной жизни”8. Сегодня утверждения Линнея, Монбоддо, Руссо и их сторонников кажутся невообразимыми. Ведущие ученые того времени, они, судя по всему, полагали, будто европейские леса настолько обширны, что скрывают целые популяции неодомашненных людей, о которых известно только потому, что иногда кто-то случайно находит таких детей, как Питер. Признание существования Homo sapiens ferus имело очевидные последствия: абсолютная нецивилизованность Питера как представителя дикой популяции вступала в противоречие с идеей Блуменбаха о всеобщей одомашненности человечества. Блуменбах, отвечая на критику, провел целое детективное расследование, гораздо более тщательное, чем изыскания его оппонентов. Он доказал, что Питер был вовсе не диким человеком, а просто несчастным мальчиком, которому сильно не повезло в жизни. В раннем детстве он жил с отцом, но после появления в доме мачехи его стали избивать и в итоге выгнали на улицу. Говорить он не умел потому, что был умственно отсталым – именно поэтому новая жена отца и отказалась его принять. Тем не менее умственных способностей Питера хватило на то, чтобы целый год прожить в лесу в полном одиночестве и не умереть. Питер был больным ребенком с крайне неблагополучным детством, но родился он в самом обычном деревенском доме, а вовсе не в мифической популяции диких людей9.