когда было сделано это предложение, уничтожение венгерских евреев уже шло полным ходом. Но показательна реакция Лондона на сообщение о предложении Эйхмана, которое было расценено как «наглая попытка шантажа» британского правительства. Никто не стал вникать в детали и начинать переговоры – от «попытки шантажа» просто отмахнулись.

Еврейская бригада

В середине 1944 года Черчилль снова озадачился созданием еврейского военного формирования. Момент был благоприятным, поскольку военные действия велись за пределами Палестины и потому еврейская армия не могла раздражать арабов. Кроме того, Черчилль мотивировал свое предложение желанием дать евреям возможность отомстить нацистам за страдания еврейского народа. На сей раз была создана Еврейская бригада под командованием бригадира Эрнеста Бенджамина, еврея, родившегося в Канаде. Бригада приняла участие в боевых действиях на итальянском фронте в составе Восьмой британской армии. «Умеренные» сионисты во главе с Вейцманом радовались «позитивному изменению» британской политики, а радикалы радовались созданию крупного еврейского соединения в пять тысяч бойцов, опыт которых пригодился бы в будущем. Достоверно неизвестно, какие мотивы руководили Черчиллем. Одни считают, что создание Еврейской бригады стало своеобразной попыткой извинения за бездействие, обрекшее на гибель шестисот тысяч венгерских евреев, другие уверены, что то была попытка упрочения отношений с американской еврейской общиной. «Я поддерживаю желание евреев бороться с теми, кто убивал их соотечественников в Центральной Европе, и надеюсь, что это принесет большое удовлетворение Соединенным Штатам», – писал Черчилль в меморандуме, направленном военному министру сэру Джеймсу Григгу.

Но так или иначе, Еврейская бригада была создана, и впоследствии ее ветераны стали костяком Армии Обороны Израиля, наряду с отрядами Хаганы и Пальмаха.

Билтморская программа

О «большом удовлетворении Соединенных Штатов» нужно сказать особо. Нацистская политика в отношении евреев привела к тому, что центр мирового еврейства переместился в США, где проживали более пяти миллионов евреев и еврейская община пользовалась значительным влиянием. Невозможно было не использовать этот рычаг для давления на Великобританию, отказавшуюся от соблюдения обязательств, изложенных в «Декларации Бальфура» (кстати говоря, Уинстон Черчилль считал, что эти обязательства нужно выполнять, но в британской политике мнение премьер-министра далеко не всегда было решающим, все зависело от общего баланса сил). В мае 1942 года в Нью-Йорке по инициативе Давида Бен-Гуриона была проведена Чрезвычайная сионистская конференция, проходившая в отеле «Нью-Йорк Билтмор». В резолюции, получившей название «Билтморской программы», было отмечено, что режим британского мандата более не способствует достижению целей сионистского движения и что Палестина должна стать еврейским государством. Большинство сионистов понимали, что еврейское государство будет образовано лишь на части палестинской территории, но здесь была важна не площадь государства, а политическая самостоятельность… Впрочем, во время войны обсуждался план выплаты двадцати миллионов фунтов королю Саудовской Аравии Ибн Сауду для того, чтобы он организовал переселение палестинских арабов в свои владения. Идея была привлекательной, но, к сожалению, осуществить ее не удалось.

Организация Лехи

Под конец войны обострились противоречия между ишувом и британской администрацией, против которой активно действовала подпольная организация Лехи,[60] созданная бывшими членами Иргуна, которые не были согласны с постулатом «мы будем оказывать помощь Британии в войне так, как будто нет “Белой книги”». Первым руководителем Лехи был поэт Авраам Штерн, упрекавший Еврейское агентство в том, что «оно превратилось в мобилизационный пункт чужой армии вместо того, чтобы стать главным штабом еврейской армии». По мнению Штерна, ответ на вопрос, что могут получить евреи по итогам Второй мировой войны, «сможет дать только еврейское оружие, еврейская сила».

Знак участия в Лехи

Как это часто случается, идеалисты-радикалы приносят больше вреда, чем пользы. Не умаляя патриотических чувств членов Лехи и не отворачиваясь от их стремления к скорейшему созданию еврейского государства на палестинской земле, нельзя отрицать, что наиболее громкие акции Лехи – неудачное покушение на жизнь Верховного комиссара Палестины сэра Гарольда Мак-Майкла в августе 1944 года и убийство в ноябре того же года лорда Мойна, бывшего с 1942 года министром по делам Ближнего Востока, существенно подпортили репутацию сионистского движения и оттолкнули от сионизма ряд лиц, прежде горячо ему симпатизировавших. Как сказал Черчилль, выступая в Палате общин:[61]«Если нашим впечатлениям о сионизме суждено развеяться в дыме выстрела убийцы, а заботы о будущем сионизма рождают новых гангстеров, достойных нацистской Германии, мне, как и многим другим, придется пересмотреть убеждения, которые мы последовательно отстаивали в течение длительного времени».

Сложности с репатриацией европейских евреев

По окончании войны камнем преткновения стали освобожденные из концлагерей евреи, находившиеся в союзнической оккупационной зоне. Их число постоянно росло, потому что сюда бежали евреи из Польши, Чехословакии, Венгрии и других стран Восточной Европы, освобождение которых от нацизма не означало освобождения от антисемитизма. В 1946 году в лагерях для перемещенных лиц проживало более ста тысяч евреев, и союзники никак не могли решить, что с ними делать. Палестинские евреи были готовы к приему своих соотечественников, но вопрос упирался в пресловутые квоты.

Давид Бен-Гурион

Пожилой и не очень-то здоровый Вейцман в 1946 году оставил пост президента Всемирной сионистской организации. Лидерские полномочия сосредоточились в руках Бен-Гуриона, более радикального и более жесткого политика. Такой лидер как нельзя лучше подходил для сильно изменившегося за годы войны ишува, который, по выражению Вейцмана, «стал крепким и жизнеспособным организмом». Развитие экономики и наличие хорошо организованного самоуправления показывали, что палестинские евреи более не нуждаются в британской или в чьей-то иной опеке. От других стран им нужно было только одно – международное признание созданного национального очага. Британцам же хотелось как можно дольше сохранять контроль за нефтеносным и стратегически важным Ближним Востоком, полностью перешедшим в их руки (послевоенной Франции пришлось оставить Сирию и Ливан). Высокопоставленные британские политики порой открыто заявляли, что им важен контроль, а не решение палестинского вопроса. Ради собственного спокойствия британцы продолжали всячески заигрывать с арабами. О степени этого заигрывания можно судить хотя бы по тому, что британцы согласились с тем, чтобы во главе восстановленного Верховного арабского комитета, запрещенного с 1937 года, встал племянник муфтия аль-Хусейни Джамиль, высланный в Южную Родезию за сотрудничество с нацистами, и не предпринимали никаких мер к выдаче самого аль-Хусейни, который «сбежав» из-под французского ареста, обосновался в Египте у короля Фарука и руководил оттуда палестинскими арабами. Британцы были уверены в том, что будущее Палестины находится в руках евреев.

Американский президент Гарри Трумэн, сменивший на этом посту Франклина Рузвельта, поддерживал репатриацию