– Моей матери не будет.

– Меня она никогда не беспокоила, Данте.

– Если тебе нужно платье…

– У меня есть платье. Помнишь, в прошлом году я не смогла прийти?

О да, он помнил – в прошлом году Рафаэль был уже серьезно болен, и для всех это было поводом для беспокойства, Данте же вздохнул с облегчением оттого, что ему не придется видеть Миа в сногсшибательном наряде и под руку с отцом.

– Роберто проводит тебя к столу, и, уверяю, никто не будет с тобой груб – я поговорю с Арианой…

– Данте, меньше всего меня беспокоит твоя сестра.

– Ну хорошо. – Данте вздохнул и приготовился упомянуть очевидное. – Если ты переживаешь о том, что повторится то, что произошло… – Он умолк, понимая, что ему надлежит дать Миа слово в том, что былое не повторится – но, не привыкший лгать, не хотел говорить попусту. – Миа… Я оставлю это на твое усмотрение. Разумеется, тебе забронируют номер. Если решишь приехать, просто позвони Саре, и она купит тебе билеты на самолет. – Данте снова замолчал, но что‑то подсказывало ему, что он просто не может вот так прекратить сейчас разговор и попрощаться. – У тебя точно все в порядке, Миа?

Миа поняла, что именно он имел в виду – и вздохнула, размышляя над ответом. Нет, решила она, пока говорить правду не время. Она сама не до конца осознала произошедшее, и уж точно такие вещи не сообщаются по телефону.

– Да, все отлично.

Она почти не соврала: сегодня в первый раз за все время с того момента, как она узнала о беременности, у нее было хорошее настроение – и не хотелось его портить.

– Отлично, – произнес Данте.

И все же, положив трубку, он долго сидел, размышляя о том, что отчего‑то не верит Миа. Хотя с чего бы ему переживать – наверняка она приняла необходимые меры. И все же… перед тем, как заверить его в этом, Миа сделала небольшую паузу – и Данте уже знал, что такие паузы означают.

Данте сделал усилие, заставляя себя отмести все подозрения и поверить тому, что сказала девушка. В конце концов, она могла бы оставаться в Луктано целых три месяца и оспорить завещание – и не сделала этого, как и обещала. Она не контактировала с прессой, ничего не требовала. Если бы та ночь имела последствия, наверняка бы эта новость в той или иной форме до него дошла. Может, пора начать доверять Миа? И почему бы им не встретиться еще хоть разок? Разумеется, втайне от всех. Да, он хотел, чтобы она приехала на бал, – пора было погасить вспыхнувший огонек желания, пока он не превратился во всепожирающее пламя.

Глава 7

Тогда самолет приземлился в аэропорту Рима, Миа все еще не могла понять, правильное ли решение она приняла. Настолько не уверена она была в том, стоило ли приезжать, что даже не позвонила Саре и сама забронировала билеты на борт. Правда, она могла позволить себе только экономкласс, потому прилетела в Рим уставшая и нервная – ей не давали покоя мысли о Данте и, если уж говорить начистоту, о его семье тоже. И конечно, Миа все еще не была уверена в том, готова ли она сообщить Данте новость о своей беременности. Ее не мучил токсикоз, но все же сказались перелет и тревожные мысли: кружилась голова, да и общее самочувствие было плохим. В дорогу Миа надела лавандовое платье, запахивающееся на груди, – очень давно она его не надевала, но сейчас его свободный крой пришелся весьма кстати. С туфлями на высоком каблуке оно смотрелось вполне прилично. Перед выходом из аэропорта Миа нанесла на губы блеск. Она приняла решение. Если Данте снова станет обращаться с ней снисходительно и свысока, тогда нет, ее новость он не услышит. Сейчас, пока беременность еще незаметна, это именно ее тайна, ее секрет, и только ей решать, когда открыть его.

Несмотря на нервы, по пути в отель, где должен был состояться бал, Миа то и дело улыбалась: очень давно она не была в Риме. Слабое здоровье Рафаэля было главным препятствием для путешествий, и они редко выезжали из Луктано. А между тем весна в Риме была удивительным зрелищем – да и туристов в городе было на порядок меньше. Стены древних сооружений были увиты бледно‑сиреневыми побегами глицинии – и Миа то и дело крутила головой, сидя на заднем сиденье такси. Она бы с радостью прогулялась по городу, но у нее попросту не было времени. Нужно было записаться к парикмахеру, она и так слишком затянула – а еще предстоит делать макияж и депиляцию.

Такси остановилось перед роскошным зданием из белого мрамора, где ей предстояло провести ночь.

– Синьора Романо, – поприветствовал ее швейцар, открывая дверцу машины.

Миа поначалу удивилась тому, что тот помнит ее имя, но потом сообразила, что персонал наверняка инструктировали относительно того, кто из гостей должен прибыть – а она, в конце концов, вдова Рафаэля. Разумеется, ее ждали.

Войдя в холл, она была очарована роскошью интерьера – насыщенный цвет красных дорожек перемежался белизной величественных колонн. И тут Миа вспомнила, что платье ее красное! О нет! Она, вдова основателя бала, явится в красном платье! Но… времени не было что‑либо менять. Вместо беседы с администратором Миа ожидал разговор с самим Джианом Де Люка, владельцем отеля. Она начала понимать, что предстоящее событие не просто значимое – оно грандиозное. А она начала уже забывать, каково это – быть частью мира Романо.

– Мы рады приветствовать вас в «Ла Фьорделиз», – объявил Джиан.

Он представил Миа менеджеру по гостям, который должен был сопроводить ее в номер. Поднимаясь в вычурном лифте на свой этаж, Миа продолжала нервничать из‑за платья. Оно было из кроваво‑красного шелка и держалось на бретели вокруг шеи, а на спине был разрез, открывающий кружевную подкладку, – роскошное и намекающее на страсть, открывающее плечи и спину. Для первого появления в свете в качестве жены Рафаэля Романо оно подходило идеально – вот только вряд ли в нем стоило появляться на балу, будучи его новоиспеченной вдовой.

– Уверяю вас, вам понравится номер, – произнес менеджер по гостям.

Он слегка недооценил убранство комнаты – номер был просто роскошным. Узорчатые стены были увешаны картинами, антикварная мебель дополняла интерьер. Миа показалось, что она вступила в какой‑то другой мир. Бросив