Шрифт:
Закладка:
Глава 7
Год 6074 от Сотворения Мира (566 год от Р.Х.)
Толедо, Королевство Вестготов
— Дочь моя, твоей руки просит король франков Сигиберт, и я намерен дать свое согласие, — немолодой уже король Атанагильд пристально посмотрел на младшую дочь-любимицу, которую звали Брунгильдой.
— Но, отец, я же младшая дочь, — удивилась та. — Почему ты хочешь выдать сначала меня?
— Жених на этом настаивает, — пожал плечами король. — Видно, люди слишком много болтают о твоей красоте. Да, может, оно и к лучшему. Наши земли граничат, а он очень достойный молодой человек. Отважен в бою, богат и не такой развратник, как его братья. Лучше, чем Сигиберт, мы тебе мужа не найдем, дочь моя. Да и тебе уже минуло двадцать. Так скоро в монастырь придется пойти, если старой девой останешься.
— Я не хочу в монастырь, отец. Но я слышала, что франки лесные дикари, они не почитают святую церковь и имеют множество жен, — сморщила Брунгильда аккуратный носик. Она была белокурой и голубоглазой, как и многие германцы. Хорошенькое лицо часто озаряла очаровательная белозубая улыбка, которая лишала воли старого короля. Он обожал свою младшую дочь.
— С его посланником мы это обсудили отдельно. У Сигиберта нет наложниц. Он всех удалил от себя. И он ни с одной женщиной пока не сочетался браком. Епископы отзываются о нем очень хорошо. Поверь, доченька, это лучшая партия из всех. Ты станешь королевой.
— Когда я должна буду уехать? — задумчиво спросила принцесса.
— Как только мы договоримся о твоем приданном, — усмехнулся король. — Моему будущему зятю палец в рот не клади. С тобой поедет Сигила, мой верный человек. Положись на него.
Брунгильда удалилась в свои покои, сопровождаемая немолодой служанкой, которая неотступно следовала за ней. Королевство вестготов с самого начала раздирали междоусобицы, и именно ее отец первым сумел захватить трон, не принадлежа к королевскому роду. Любой герцог смотрел на него, как на равного, а земли на крайнем юге были захвачены алчной Империей. Причем сам Атанагильд в свое время и пригласил императора в Испанию, заключив крайне унизительный договор. Впрочем, он не собирался его выполнять, и это привело к новым войнам, что еще больше усугубило ситуацию. Страна была разорвана в клочья, и герцоги стали самостоятельными правителями. Большой кусок провинции Бетика до сих пор не покорился германцам, эта область управлялась римским патрицием, род которого успешно отбивал атаки готов почти столетие. Король Атанагильд каждый день ходил по лезвию меча, и только недюжинная хитрость и способность играть на противоречиях знати привели к тому, что он был все еще жив. Испанию раздирали религиозные распри. Православные потомки римлян ненавидели ариан-готов, а ариане ненавидели православных. И все это превращало страну в такой бурлящий котел, что жизнь короля и его семьи висела буквально на волоске. Брак с Сигибертом даст королю спокойствие на северной границе, а то и военную помощь от зятя в трудную минуту. Принцесса не догадывалась, что отец искал для своей любимицы тихую гавань подальше от родной земли, которая взорвется после его смерти. Король даже не подозревал, насколько сильно он ошибался. Лучше бы он выдал ее за одного из мятежных герцогов.
Брунгильда сидела в своих покоях и любовалась распускающейся листвой за окном. Еще не наступила летняя жара, и на улице было чудесно. Как же она уедет из милого сердцу Толедо, где еще сильны славные традиции Рима? Как она будет жить без ученых людей, с которыми привыкла вести беседы? А еще ей придется променять солнечную Испанию на дремучие германские леса и холодные зимы. Говорят, там бывает так холодно, что вода превращается в лед и через реку можно просто перейти, как по суше. Поэтому им приходится носить меха, чтобы не замерзнуть. Бр-р-р. Ужас какой!
Что же, она, принцесса Брунгильда, выполнит свой долг. Это ее судьба. Да, и партия не самая плохая. Но как об этом сказать старшей сестре?
* * *
Королевство Бургундия. Земли короля Гунтрамна. Шалон-на-Соне
— На, тварь, получи! Вот тебе! — добрый король Гунтрамн методично избивал свою жену, Маркатруду, дочь герцога Алемании. Ее лицо уже стало похоже на кровавую маску, и наливалось синевой, а глаза заплыли, превратившись в узкие щели.
— Пощади! — хрипела избитая женщина. — Пощади!
— Убить тебя мало, сука, — плюнул на нее король. — Ты лишила меня наследников, проклятая ведьма. Цельса сюда! — заорал король испуганному слуге, который несмело заглянул в покои. Нерешительный и безвольный обычно король, что ошибочно принималось за доброту, был подвержен припадкам ярости, и в эти моменты весьма ярко проявлялись все лучшие наследственные черты Меровингов — коварство, властолюбие и звериная жестокость. В покои деловито зашел патриций[44] Цельс, здоровенный галл, который, тем не менее, был ловок в делах, хорошо образован и весьма сведущ в римских законах.
— Государь, — склонился он в поклоне, поглядывая с нездоровым любопытством на свою королеву, которая лежала на полу, избитая до полусмерти.
— Я вот подумываю, сжечь ее прилюдно на костре, или удавить по-тихому. Все никак не могу решить. Что посоветуешь?
— Думаю, это плохая идея, государь, — поморщился тот. — За то, что она натворила, по ней, конечно же, костер плачет, но ее отец… Мы можем получить бунт в Алемании.
— А за это? — король пнул жену в живот. — За это мы бунт не получим?
— Вы ее муж, вы можете учить свою жену так, как считаете нужным, — пожал плечами патриций. — Но убивать ее, или, тем более, казнить, не стоит. Ее отец будет опозорен.
— Рассказывай всё с самого начала, тварь! — Гунтрамн рывком поднял жену за ворот. Королева, которая понемногу стала приходить в себя, начала свой сбивчивый рассказ.
Маркатруда люто ненавидела наложницу короля, которая родила ему сына, Гундобада. Отец мальчика, видя те чувства, что испытывают друг к другу его женщины, удалил наложницу вместе с сыном в Орлеан. Королева же, когда родила наследника, отравила сына соперницы, но вскоре умер и ее собственный ребенок. Все открылось тогда, когда патриций Цельс провел следствие, взяв на пытку всех, кто мог знать хоть что-то. Как только
