— Ровно через год во время футбольного турнира.

— Турнир? В Сарбии? — удивился сарбиец.

— Именно. Полагаю, к моменту нашего разговора Шуа уже договорился о его проведении.

— Значит, мне еще целый год быть на побегушках у дедушки? — печально заметил Лери.

— Сочувствую, но да. Зато представьте, какие открываются перед вами горизонты после вашего восхождения на престол? Сарбия в ваших умелых руках достигнет невиданных высот. Наука, Анастарианство…

— Простите, но титул первого помазанника Анастасии будет отдан приближенному лицу. Этого требует мой народ! — гордо произнес Лери.

«О Шеш, как же мальчишка глуп и слеп!» — подумал про себя Сшуа, но виду не показал, только еще шире улыбнулся:

— Во главе государства все равно будете стоять вы. И именно вас будут благодарить за расцвет империи. Ваше имя, Лери, впишут в книги по истории наравне с основателем первого Созвездия — Красным когтем. Разве ради всего этого не стоит потерпеть какой-то год насмешек и тычков от старика?

Принц, кажется, уже почти не слушал его, наслаждаясь мечтами и всплывающими перед его внутренним взором образами.

— Вижу по вашим глазам, что стоит, — усмехнулся Раши, радуясь собственному красноречию. — На этом я вас оставлю, нам надо пополнить запасы еды и воды и отправляться назад.

— Так скоро? — удивился Вери, выйдя из транса, в который его ввел второкровный император.

— Наше присутствие тут может нанести удар по нашему плану…

— Да кто же нас тут заметит? На добрую сотню километров нет ни единой живой души.

— Знаете, есть поговорка: «У чужой земли уши пришиты», — на самом деле Сшуа Раши просто скучал по родной стране и брату. Они редко расставались, тем более так надолго.

— Думаете?

— Шпионы могут быть везде. Особенно, если ваш дедушка вам не доверяет. А в этом сомневаться не приходится — ведь вы находитесь здесь, а не на съезде пяти.

— Да, вы правы, — задумчиво согласился Лери. — Пойдемте во дворец. Там вы найдете достаточно провизии на весь путь обратно.

За разговором, они достаточно далеко ушли вглубь сада, и возвращаться пришлось долго. Шли молча. Лери думал о принятом решении, Сшуа радовался тому, как все удачно получилось. Сарбиец действительно оказался легкой добычей. Выйдя на открытый двор, мощенный камнем, Раши вновь ощутил жар солнца.

— Выпьем сока, пока ваши повозки грузятся? — предложил Лери.

Сшуа с радостью согласился. В такую погоду было невыносимо стоять под палящим солнцем. Зайдя под своды дворца, Сшуа отдал приказ своим людям грузить припасы.

Восточная резиденция сарбийских императоров встретила второкровного приятной прохладой мраморных полов и многочисленными скульптурами святой Анастасии: две охраняли вход, сразу несколько виднелось из зала, одна стояла около лестницы и еще две на площадке второго этажа. Лери же провел Сшуа направо от входа, в небольшую довольно уютную гостиную, уставленную диванами и мягкими креслами. Стены украшали картины признанных мастеров: Качини, Рукко, Мише, Пьери. Через пару минут, слуги поставили на низкий столик поднос с бокалами свежевыжатого апельсинового сока. Раши осушил свой стакан за раз, а Лери сделал лишь маленький глоток.

— Там что, был яд? — посмеялся Сшуа.

— Что? Почему вы так решили? — не понял шутки сарбиец.

— Ну как же? Вы только пригубили, а значит, яд в малых порциях вам не навредит.

— Бросьте ваши шутки, — натянуто улыбнулся Лери. — Если бы я хотел вас убить, то сделал бы это еще в саду. А потом сказал, что вы хотели меня похитить. Мне просто наскучил апельсиновый сок…

— Великий из величайших, — прервал их разговор один из шихов, — все погружено.

— Шустрые какие! — усмехнулся Сшуа. — Ну вот, мне и пора. — Он легким кивком попрощался с принцем и поспешно удалился.

Подождав, пока экипаж тронется, второкровный император поинтересовался у Шеро, получилось ли у них что-то выяснить.

— Ничего, ваше высочество. Сарбийцы не отрывали от нас глаз. Они нам не доверяют.

— Еще бы, — улыбнулся Сшуа, — ты не находишь это забавным? Иногда слуги куда умнее своего господина.

Глава 16

Миркелы, Вернийская империя

15 день Красного Лета, 2368 г

По прибытию в Миркелы, Синего царя известили о погромах, творившихся в городе в его отсутствие. Беспорядки продолжались два дня и лишь доблестные салиньеры смогли разогнать разбушевавшихся по домам. Мерта Курта, выслушав доклад, возмутился нечеловеческим мерам, предпринятым в отношении мирных граждан, и изъявил желание провести открытый разговор с людьми.

— Вы, верно, шутите, мой государь? — испугался Касто, шестидесятилетний полководец с лысой головой, маленькими глазами и свисающими щеками.

— Я абсолютно серьезен. Что вас удивляет? — ответил Мерта, уверенный в собственной правоте. — Мы должны быть более современны, пора вести с нашим народом открытый диалог.

— Извините меня, ваше величество, но здесь не Сарбия.

— Времена меняются, и люди тоже, — ответил Мерта и уже хотел сойти с корабля, но старый полководец проявил невиданную дерзость и схватил синего царя за руку, останавливая.

— Вернийцы не меняются, мой государь. Сейчас наша империя славится сильным правителем и устрашающей беспощадной армией. Ваш выход к народу превратит нас в посмешище. Подумайте, с чем после этого будут ассоциировать Верну? С общественными туалетами и мьёлло?!

Мерта Курта отдернул руку и со злобой посмотрел на полководца.

— Верну будут ассоциировать с демократией и свободой! — гордо произнес он.

Старый полководец только вздохнул:

— Совсем вас, государь, испортила Сарбия. Отец был бы вами разочарован.

При упоминании покойного отца у Мерты дрогнула нижняя губа, а глаза наполнились слезами.

— Вы ошибаетесь! Он бы мной гордился!

Касто отрицательно покачал головой. Ему не хотелось сейчас быть правым, но от истины не спрячешься. Кетша Курта, отец Мерты, был человеком решительным и жестоким. Он правил народом, предугадывая его помыслы и желания, душа в зародыше любые проявления вольнодумства. К тому же Кетша был грамотным стратегом и умело планировал распределение ресурсов на несколько лет вперед. Он всегда знал кому и сколько нужно зерна, скота и людей — и верил, что застои в сельском хозяйстве ведут к брожению дурных мыслей в головах крестьян. Потому, если был малый урожай, он объявлял масштабные военные учения. Постоянная вовлеченность народа в государственные процессы свела на нет все революционные настроения. На них попросту не хватало ни времени, ни сил. Нынешний Синий царь был совсем другим…

— Мой государь, если вы сойдете к народу с речью, я сниму с себя обязанности первого советника по войне. Я не хочу участвовать в разрушении великой империи, — неожиданно привычно жесткий взгляд полководца сменился грустью и обидой. Он любил Верну так сильно, как никогда не