Господи, и когда только я успела стать настолько циничной? 

- По закону твой папа должен помогать мне тебя содержать, - ответила я Вадиму, старательно подбирая слова. - Я должна быть уверена, что он не станет уклоняться от этой обязанности. 

- Папа не такой! - тут же отреагировал сын со странной горячностью. 

- Не такой? - переспросила я. 

Вместо ответа Вадим сорвался с места и убежал. С такой скоростью, что я с некоторой иронией подумала - если он также быстро будет передвигаться по льду, то его ждет большое будущее. 

Я уже собиралась было пойти за ним, решив, что у сына снова срыв, но тут Вадим вернулся в кухню сам. В руках он нес старую деревянную шкатулку, оставшуюся еще от бабушки. Я знала, что сын там хранит свои «сокровища» и потому никогда туда не заглядывала. 

- Вот! - с торжеством провозгласил он, открывая свою сокровищницу и вываливая на стол ее содержимое. 

Я растерянно смотрела, как на скатерть высыпаются банкноты - много банкнот - весьма крупного номинала. Я не была уверена, что когда-либо держала в руках столько денег сразу. 

- Откуда у тебя… это? - прохрипела потрясенно. 

А сын, очевидно довольный произведенным эффектом, ответил: 

- Мне папа давал. 

От увиденного закружилась голова. Как это было понимать? Муж что, за моей спиной заранее пытался купить любовь и доверие сына именно на такой случай? Стало быть, планировал развод сам? 

- Ясно, - выдохнула я с трудом. 

Видимо, по моему перекосившемуся лицу Вадим понял, что что-то не так. Озабоченно нахмурившись, он некоторое время переводил взгляд с меня на деньги и обратно. Потом придвинул ко мне эту бумажную горку и неожиданно выдал: 

- Мама, тебе нужны деньги? Возьми, сколько хочешь. 

От этого его жеста, такого зрелого и полного заботы, в моих глазах мгновенно вскипели слезы. Я нашла в себе силы улыбнуться: 

- Нет, мне ничего не нужно. Кроме одного - чтобы ты попытался меньше переживать из-за нас с папой. Все, что происходит - исключительно наши разногласия, которые никак не влияют на наше отношение к тебе. 

Вадим аккуратно сгреб деньги обратно в шкатулку, но, к моему удивлению, демонстративно водрузил ее на кухонную полку. Словно хотел этим сказать - если я вдруг передумаю насчет денег, то они здесь. 

- Папа сказал, что не все то правда, что ты говоришь, - произнес сын после недолгого молчания. - Что он имел в виду? 

- Думаю, он просто хотел уколоть меня, - пожала я плечами. 

- Зачем? 

Хотела бы я знать! Чем я так провинилась перед мужем, которому посвятила всю свою жизнь, что заслужила от него подобное отношение и обращение? 

- Так бывает, когда людям больно, - пояснила сыну. - Они хотят, чтобы другому человеку тоже было плохо. 

- Но если вам обоим плохо, то зачем разводиться?! - со всем отчаянием, что в нем, очевидно, скопилось, воскликнул сын. 

- Затем, что есть вещи, которые нельзя прощать, - ответила я. - У твоего папы есть другая семья, как ты уже, наверно, понял. И я видела это собственными глазами. 

Вадим немного помялся на месте, словно решал - верить мне или нет. После чего просто сказал: 

- Мне в школу пора. Отвезешь меня вечером на тренировку? 

- Конечно, милый, - откликнулась я, из последних сил выдавливая из себя улыбку. 

- Ну как ты тут? - поинтересовалась у меня Аля в конце того же дня. 

Мы сидели за бокалом белого, которое она прихватила с собой. Вадим в своей комнате делал уроки. 

- Ну как… - передернула я плечами. - Как вековое здание после взрыва - останки уже остыли, но все безнадежно разрушено и целым снова не станет. 

- Звучит оптимистично, - хмыкнула подруга. - Ну а адвоката-то ты уже нашла? Он тебе весьма пригодится в ближайшее время! 

Я тяжело вздохнула: 

- Искала весь день. Но… дело в том, что у меня нет денег. То есть, немного имеется, конечно, из того, что Антон давал последний раз, но ведь надо же еще на что-то жить. 

По счастью, у меня была привычка, над которой муж всегда смеялся - я часто закупала продукты впрок. Антон шутил, что в случае войны или конца света с моей запасливостью  мы не пропадем. 

Мы…  предстояло привыкнуть, что это короткое слово отныне распалось на две самостоятельные единицы. 

- Хороший адвокат стоит дорого, - подытожила я суть своих проблем, устало потерев глаза. 

Блуждающий взгляд зацепил стоявшую на полке шкатулку, но я тут же его отвела. 

- А плохой тебе не нужен! - горячо вмешалась Аля. - Иначе денег точно не будет. 

Она, конечно, была права. И это снова вернуло меня к еще одной проблеме - работе. У меня ведь не было абсолютного никакого опыта, не говоря уж об образовании. Я умела готовить - как утверждал Антон, весьма вкусно - но этого явно было мало, чтобы устроиться куда-то поваром или кем-то в этом роде. И что тогда? Уборщица? Продавец-кассир? Нет, я не чуралась никакой работы. Главное, чтобы этих денег хватало. Хотя бы на самые элементарные нужды. 

- Кстати, что думаешь делать с работой? - спросила подруга, словно мысли мои прочла. 

- Не знаю… - пробормотала я и тут же сама себя одернула: 

- Точнее, знаю, конечно. Искать. Но, сама понимаешь… 

- Ты видела, кстати, что салон, который у вас на первом этаже дома, ищет мастера по маникюру? - произнесла Аля как бы невзначай. 

- Так я же не умею его делать, - хмыкнула невесело, глядя на свои собственные ногти - аккуратные, но далеко не с салонным маникюром. - Даже себе. 

- Там написано - без опыта работы, - сообщила мне Аля таким тоном, что жирнее намекнуть было просто невозможно. - Вполне может быть, что они оплачивают тебе курсы, а потом постепенно вычтут их стоимость из зарплаты. Не самое плохое дело! 

- Ты права, - кивнула я. 

- Ладно, а насчет адвоката…  есть у меня на примете один товарищ. В целом - блистательный юрист и берет недорого. Вот только… 

Я вопросительно вскинула брови: 

- Да-да, и в чем же подвох? 

- Запойный он, - поморщилась Аля. - Но, может, нам повезет попасть на сухой период. 

Запрокинув голову, я отрывисто рассмеялась. И как только моя упорядоченная жизнь умудрилась скатиться в такую пропасть за столь короткое время? С мужем-предателем, его неуравновешенной любовницей и запойным адвокатом, который будет меня от них защищать? 

Но во всем этом положении был один весьма несомненный плюс - будучи и без того на дне, ниже упасть уже просто невозможно. И отныне есть только один путь - наверх.