Список пополнялся новыми задачами, а во мне росло желание бросить все и прожить последний год как хочу. Я настойчиво отгонял эти мысли. От меня зависела не только моя жизнь.

Следующие главы «Основ» я пролистал, записывая крохи полезной информации. В четвертой главе приводился ритуал Заявления права на обмен. В пятой затрагивались особенности разных традиций. Мистики восточной общались и договаривались со Скрытыми. Сделки, взаимные услуги, долговые обязательства. Западные, напротив, вкладывались в самих себя. Продление молодости, смена внешнего вида и тому подобное. Разделение не было жестким, а после глобализации и вовсе стерлось. Но некоторые семьи лелеяли традиции.

Судя по библиотеке, наша не была одной из них. С книгами о нечисти соседствовали трактаты о преображении и феях, которые в наших местах не водились.

Последняя глава содержала общие советы и запросто сокращалась до пары предложений:

«Не прыгайте выше головы. Двигайтесь медленными и уверенными шагами».

Я закрыл «Основы» и повернулся к окну. Белого диска не видно — кабинет находился с солнечной стороны, и вечером лучи солнца струились через окна. Сейчас вроде полдень. Время еще есть.

В письмах эта женщина упомянула две книги. Я шагнул в библиотеку, открыл «Указатель».

Через минуту на рабочем столе лежала книга «Ничтожные. Способы ловли и подчинения». В ней скрывался ответ на вопрос: что ждет меня после смерти, если не выплачу долг?

Эта женщина написала о каких-то последствиях, но умолчала, что это за «последствия». Как знакомо.

Вспомнился случай в летнем лагере. Она предложила Наде «проехаться за мороженым», а меня оставила сторожить вещи. Я ждал до захода солнца — верил, что эта женщина не оставит меня. Она не вернулась. Я искал дорогу домой ночью, уличные фонари заканчивались на границе СНТ, поэтому часть пути прошел в кромешной темноте. Если бы эта женщина сразу сказала, что за мной они не вернутся, Надя бы закатила истерику. А переубедить уставшего ребенка дома проще простого. Повезло, что лагерь проводился в местной школе, а не в другом городе.

Если эта женщина что-то скрывала, значит, это нечто ужасное. Нечто хуже рабства для меня и всех моих потомков. Я открыл книгу, взял ручку и склонился над блокнотом.

Ничтожными обращались должники, которые не выплатили долг Вселенной. Для перерождения требовались два условия: смерть и долг, взятый у Вселенной и превышающий ценность всего имущества должника.

Я нахмурился. Повертел шариковую ручку в руке. Не сходится. Эта женщина взяла в долг у Скрытого, что следовало из особенности долга — у Вселенной годы жизни купить нельзя.

Я перелистнул страницы блокнота до конспектов о долге. Содержимое одной книги противоречило содержимому другой. У Вселенной нельзя взять в долг сумму больше ценности всего имущества. Нельзя заложить того, чего у тебя нет. Такой обмен не пройдет. Как тогда выполнить второе условие?

— Продать Вселенной чей-то на долг, — сказал я первое, что пришло на ум. — Точно! Можно же продать что угодно!

Версия о злосчастном кредиторе, который охотится за членами семьи, распалась карточным домиком, а на руинах возвысилась другая. Намного прочная и устойчивая. Эта женщина заняла годы жизни у Скрытого, но тот продал долг Вселенной, и теперь мир желает моей и Надиной смерти…

Вывод не проливал свет на всю картину. Только приоткрывал самый краешек. Я не спешил. Возможно, недостающие пазлы находились в книге, поэтому продолжил читать.

Ничтожные обитали в Пустотах и пожинали долги, которые не связаны с кармой. Они придут за мной и Надей на двадцать первый день рождения. От мысли об этом я приобнял себя одной рукой. Они просачивались сквозь любую защиту, не убивали, а утягивали жертву в Пустоты, где та медленно угасала. Ничтожных можно пленить, но за одним приходят другие. Если вы — должник, проще убить себя или позволить убить другим. Любая участь лучше «этого».

Опытные мистики — не должники — пленяли Ничтожных и направляли против врагов. Разумно. Чудовище, для которого любая защита не прочнее листа бумаги, довольно сильное оружие. Но в случае неудачи Ничтожный возвращался за «хозяином» и забирал с собой.

Я выписал основную информацию и способы противодействия. В худшем случае хотя бы задержу их. Дальше описывались методы призыва. Пролистав на всякий случай до конца — вдруг найду что-то полезное — закрыл книгу и отложил в сторону.

Вот и все. Более менее понял, про какие «последствия» написала эта женщина, и более менее изучил основы. Крепче взял ручку, выписал возможные исходы:

1. Я не выплачиваю долг — меня и Надю забирают Ничтожные, она умирает в муках, а я после смерти становлюсь одним из них.

2. Я не выплачиваю долг и прошу Скрытого выкупить его у Вселенной — Надя живет, а я и мои дети становимся рабами Скрытого.

3. Я каким-то образом выплачиваю долг — Надя живет, а я попадаю в ловушку этой женщины, и со мной происходит что-то ужасное (???).

4. Я выплачиваю долг и разгадываю замысел этой женщины — Надя и я живы.

Три из четырех предвещают кошмарную участь для меня одного, и в трех из четырех Надя выживает. Мы умираем вдвоем только в первом случае. Наверняка эта женщина думала так же, рассчитала вероятности и пришла к тем же выводам.

Чутье подсказывало: наиболее вероятны второй и третий исходы. Вероятность первого близилась к нулю, а у четвертого была навскидку около двух-пяти процентов.

— Мда, — выдохнул я. — Я в полной заднице, но шансы есть.

Взгляд оторвался от заметок — в глазах зарябило от букв — и я заметил полупрозрачную алую пелену на книжных полках и полу. Повернулся к окнам. На меня светило красное солнце, наступил вечер.

☉☉☉

На рабочем столе стояла темно-синяя кружка с золотыми надписями. Выше всех находилось имя «Денис», чуть ниже виднелся знак зодиака «Дева» со своим символом, еще ниже шло описание характера и особенностей человека. Обычная кружка для любителей астрологии. Для заявления права на обмен требовалась чаша, но я не нашел ничего лучше.

Рядом лежал кухонный нож, лезвие сияло от чистоты. Я тщательно вымыл и обжег его на плите, потому что сегодня этот нож прольет мою кровь.