Ровно за секунду до того, как я начала бы вариться в кипятке, я вдруг оказываюсь за пределами душевой кабины и вижу его.

— Что ты делаешь⁈ — в голубых глазах плещется страх вперемешку со злостью, в то время как его руки бережно укутывают мое тело в мягкую натуральную ткань халата, но сверхчувствительная кожа тут же отзывается болью, и я всхлипываю.

— Я заслужила, — бормочу упрямо.

— Кэти… — в этих четырех звуках все. Все его эмоции, но легче от этого не становится, и я разражаюсь рыданиями.

Сквозь рыдания чувствую, как меня несут куда-то и кладут на постель. Оказываюсь в ворохе подушек и всхлипывая, осматриваюсь. Это не гостевая. Это спальня Зака, единственная спальня на втором этаже.

Хозяин дома неуверенно стоит у изголовья и смотрит на меня.

— Что мне сделать?

— Побудь рядом, — я шмыгаю носом, и он мгновенно оказывается рядом.

— Посмотрим что-нибудь? — предлагает он, и я согласно киваю, без слов благодаря за понимание непостоянной женской души.

Вскоре на большом экране появилась заставка фильма.

— Люблю Вивьен Ли и Кларка Гейбла вместе. Он лучший Ретт Баттлер всех времен и народов. А она такая красивая здесь… — я обнимаю руку Зака и ложусь ему на плечо. Последнее, что я помню — Скарлетт приходит к Ретту в тюрьму к конфедератам…

Утром я просыпаюсь от ощущения, что за мной наблюдают… и открываю глаза. На коленях перед кроватью сидит Зак и терпеливо ждет, когда я проснусь.

— Есть разговор, — начинает он.

— Доброе утро, — я поморгала, потерла заплаканные глаза, потянулась и оглянулась вокруг. — Сколько времени? Уже поздно?

— Одиннадцать. Еще не поздно. Кэти, хочу обсудить кое-что, — повторяет он. Тон его серьезен как никогда.

Я тут же напрягаюсь и внимательно смотрю на Зака, ожидая худшего, хоть и не представляла, что это может быть.

— Говори, я слушаю, — а по телу неприятно забегали мурашки.

— Кэти, — произносит он и замолкает. — Как ты могла уснуть на середине фильма⁈

Я подумала, что меня хватит удар, но потом наступило облегчение, а следом пришел смех. Громкий, необузданный, очищающий. Вперемешку со слезами.

— Прости, — я вдруг оказываюсь прижата к крепкой мужской груди, и истерика заканчивается.

— Не извиняйся. Это… просто нервы. Это пройдет, — я глубоко вздохнула, втягивая новый любимый мужской парфюм.

— Я могу помочь тебе отвлечься?

— Ты делаешь это прямо сейчас, — я потираюсь щекой о мягкую ткань футболки и буквально дурею от происходящего. Бог, если ты есть на небесах, пожалуйста, не наказывай меня за это счастье… — Давай вернемся на наше место, — прошу уже Зака вслух.

Спустя полчаса мы выезжаем из дома в направлении океана. Зак повернул машину на знакомую узкую дорогу, а потом на ту, что еще уже, и вот уже знакомый поворот, и вот знакомый пляж.

Скидывая на ходу одежду, я мчусь к океану. Какая соленая вода! В первый раз я этого почему-то не заметила… Забежав по пояс в воду, я встаю, раскинув руки в стороны и поднимаю голову к солнцу. Солнечные лучи пронизывают насквозь, как и прохладный ветерок, довольно типичный для декабря. Но воздух все же достаточно теплый.

Две мои любимые руки обняли меня сзади. Мое любимое тело прижалось ко мне со спины, защитив от порывов ветра. Мои любимые губы поцеловали меня в макушку. Мой любимый Зак стоял сейчас со мной. И я могла стоять так с ним целую вечность.

— Я мог бы стоять с тобой так целую вечность, — повторяет мои слова вслух Зак. — Но целых две вечности и готов лежать рядом с тобой, — продолжает он и ведет меня за руки на берег.

Он тянет меня на расстеленный плед. И я с готовностью следую за ним. Мы растягиваемся на пледе, и, кажется, время замедляет бег.

Зак лениво гладит мою кожу и изредка целует то в глаза, то в нос, то в волосы, а иногда дотягивается до губ, и оставляет свой отпечаток там, словно хочет закрепить за собой право на обладание ими. Я благодарна ему за то, что он не спешит.

Мы говорим о разных вещах. Зак рассказывает мне о том, как проходило его детство, как они ладили с Диланом. Как он влюблялся, и что его привлекало в девушках. Я рассказала ему о том, как росла я, как взрослела на танцах. О первой любви и разбитом сердце.

— Кстати, в ту ночь ты сказал мне, что любишь Ванессу. Без трагедий, но ты любишь ее, — я поворачиваю к нему лицо и внимательно смотрю ему в глаза, которые тут же потеряли безмятежность.

— Я такое говорил? — пытается увильнуть он и снова целует мои волосы.

— Зак, — я пристально вглядываюсь в его глаза, пытаясь понять, о чем он думает. Но спустя мгновение Зак закрывает их очками. — Не прячь свои глаза, — прошу я.

— Я не прячу, — отвечает Зак, но очки не снимает.

Тогда я сажусь на него сверху и сама снимаю брендовую вещь.

— Тебе придется отвечать.

— Что именно я должен сказать? Ты не задала вопроса, — он резко поворачивается и, перевернув меня в воздухе, сам оказывается сверху и перебивает мой ответ поцелуем. Очки летят на песок. Еще одна попытка закончить разговор. Я начинаю переживать.

Его поцелуй как всегда горяч и прекрасен. Как всегда он сводит с ума, но я не позволяю себе переключиться. Неуверенным движением я отодвигаю того, кого хотела бы никогда в жизни не отпускать.

— Я не знаю, как правильно спросить… — начинаю я, — тогда ты сказал, что любишь ее, а спустя два дня похитил меня и буквально соблазнил… Не очень последовательно, тебе так не кажется?

— Наверное, было бы просто сказать, что все логично. Что встретив тебя, я исцелился, — он усмехается патетике своих слов и продолжает, — но наверное это не так… Если честно, я об этом просто не думал. После того утреннего разговора с тобой я больше не вспоминал о ней. А последние сутки вообще были самыми замечательными. Кэти, что ты ждешь от меня услышать? Ты застала меня врасплох. Сейчас я не хочу думать о будущем. Мне хорошо с тобой в настоящем…