— Что?..

— Ты думаешь, я идиот? Мы приехали сюда к актеру, по которому ты сохнешь много лет, и здесь он так на тебя смотрел. Катюх, да он пожирал тебе глазами все это время, если ты не заметила. С самого первого дня! Мне не было плохо сегодня. Я просто понял, что вам нужно дать этот день, чтобы вы наедине разобрались.

Я молчу, не в силах сказать ни слова, и тогда он продолжает.

— Все могло случиться или нет. Но, как вижу, случилось. Я был к этому готов. И я готов тебя простить. Мы уезжаем завтра. Мы летим в Нью-Йорк, побудем там неделю, а потом вернемся обратно домой.

— Неужели тебя нисколько не трогает, что я тебе изменила с Заком?

— С ним будет отдельный разговор. Он соблазнил замужнюю женщину, он преступил черту, и заплатит за это.

— Нет, прошу тебя! Не делай этого! Мы оба виноваты перед тобой… Но это не самое ужасное, — я делаю глубокий вдох перед тем, как сделать контрольный выстрел. — Я остаюсь здесь, с Заком.

— Катя, это настолько глупо, что даже не смешно. Ты не можешь этого сделать.

— Артем, прошу тебя, поверь мне. Это так.

Тут он садится у моих ног и с мольбой смотрит в глаза.

— Я так и знал, что это была плохая идея. Конечно, где мне тягаться, с великим Эфроном! — восклицает он.

— Не юродствуй. Ты замечательный человек. И я тебя люблю.

— И поэтому остаешься здесь с этим… Ты вообще понимаешь, какую чушь несешь⁈

— Понимаю. Но по-другому поступить не могу. Артём, прости меня. Мы должны расстаться, — наконец я произношу эту фразу вслух.

Какое-то время он обдумывает мою фразу. Я удивляюсь, как он все еще не разнес этот дом на кусочки, а его хозяина не отправил в больницу со множественными переломами. Видимо, он действительно этого ожидал, и у него уже появился план, потому что он вдруг достаточно спокойно спрашивает.

— Так ты едешь со мной в Нью-Йорк?

— Прости. Нет. Не еду.

— Что ж, тогда я поеду один, а потом один вернусь домой. И один расскажу нашим родителям, где и с кем ты осталась. А потом закончится твоя виза, и тебе придется вернуться. Придется разгребать все это говно, которое ты здесь наворотила. И поверь мне, жизнь уже не покажется тебе американской мечтой… Но знаешь что? — произносит он после небольшой паузы. — Если ты вернешься ко мне через полгода, я тебя приму и прощу. За полгода ты разочаруешься в этом… в его идеальности. Этого срока достаточно.

Я все еще молчу. Слова так и не появились. Голова совершенно пуста.

— Иди отсюда. Я буду собирать вещи и убери… этого с моего пути, когда я буду уходить, если не хочешь, чтобы я испортил его красивое лицо.

Я ухожу, так и не сказав ни слова. Выйдя из комнаты, я сразу вижу Зака, стоящего неподалеку. Очевидно, он был здесь, чтобы сразу войти и встать на мою защиту, если ситуация потребует его присутствия.

— Либо у меня плохой слух, либо Тим воспринял все это достаточно спокойно. А слух у меня хороший, значит…

— Значит, что он уверен в том, что я вернусь к нему не позднее чем через полгода. А сейчас он собирает вещи и уезжает… И очень просил не попадаться ему на глаза, чтобы не накликать беду.

— Это неправильно. Я не могу его не проводить, — начинает Зак.

— Ты что, с ума сошел? О чем ты говоришь? Что значит, не могу не проводить? Эта ситуация явно не предполагает следования этикету! Мы давно нарушили все правила.

— Наверное, ты права. Но где он будет ночевать? Пусть остается до утра.

— Он не останется. Где тут недалеко приличный отель?

— Шутишь? Здесь любой отель приличный. Мы же на голливудских холмах. Я забронирую ему Хилтон — это классика. Пусть он примет от меня этот жест. Поговори с ним. Я закажу машину и оформлю бронь на билет до Нью-Йорка на завтра. Ты сделаешь это?

— Да, конечно.

Я возвращаюсь в спальню, где еще прошлую ночь так сладко спала в объятьях мужа.

Артём уже заканчивает в полном беспорядке скидывать вещи в чемодан.

— В Хилтоне тебя ждет номер и вот бронь на билет до Нью-Йорка, — я неловко протягиваю ему распечатку из международного аэропорта ЛА.

— Быстро работаете, — он даже не смотрит на меня. — Не терпится меня выпроводить? Но это лучше, чем проводить здесь еще одну ночь. Хозяйское гостеприимство здесь уж слишком… навязчивое. Боюсь попасть под обаяние Закули, — он берет чемодан и выходит из комнаты. А я остаюсь сидеть на кровати.

Глава 10

После

Спустя десять минут в комнату заходит Зак. Я лежу на постели с закрытыми глазами и, как ни странно, чувствую только облегчение.

— Он уехал.

— Угу.

— А ты осталась.

— Да.

— Я рад. Спасибо…

Из глаз снова заструились слезы. Ненавижу прощаться и расставаться. И еще больше ненавижу быть плохой. А сейчас все вместе!

— Кэти, перестань! — на минуту он задумался. — Ты будешь сильно против, если я попытаюсь тебя отвлечь?

— Шутишь? Это мне сейчас жизненно необходимо.

— Ты все еще пахнешь мной… Это восхитительно, — Зак обнимает меня и нежно воркует, а потом встает и выходит из комнаты. А я остаюсь лежать, собирая разум по кусочкам.

— Ты пока можешь сходить в душ, — слышу я голос Зака спустя минуту. — Хотя я и не хочу, чтобы ты расставалась с моим запахом, твой мне нравится больше. Тебе это, кстати, необходимо для продолжения нашего вечера, — слышу я его голос еще тридцать секунд спустя.

Ну, хорошо, пора вставать. Сколько можно раскисать? В конце концов, решение принято. Менять его поздно. Нужно продолжать движение! Я встаю с постели, раздеваюсь и шагаю в ванную комнату.

Стоя под душем, я, наконец, уменьшила мыслительную функцию мозга до уровня утюга, и сразу стало легче. Постепенно я поднимаю температуру все выше и выше, чувствуя, как вода обжигает кожу, а кожа подстраивается под новый температурный режим.

Я отдаю себе отчет, что наказываю и пытаю себя. Хочу проверить свой предел и понять, каково это, гореть в пламени ада за свое предательство.