"Слово бросает вызов судьбе, оно призывает её к жизни"

(Марсель Гранэ, китаевед)

"Судьба — прошедшее время слова Жизнь"

(Щитбрикс, мастер по надгробиям)

Окорок был великолепен. Нежное розоватое мясо, буквально тающее во рту — Хартблид никогда не пробовал ничего подобного. Фактически, кроме некромантского пойла, он в этом мире не пробовал вообще ничего. Описания и вид блюд из книг ничего ему не говорили, хотя и выглядели маняще, однако теперь, познав один вкус из множества, Хартблид пришел к выводу что хочет попробовать больше. Хлеб, сыр, салат, вино- в общем, всё то, что едят нормальные люди. Он объелся и уснул.

И тогда ему приснились кошмары, от которых он просыпался в поту, снова засыпал, и снова их видел.

Бескрайние столы, заставленные едой, самой изысканной, и всё это нужно было попробовать, и он ел, его рвало, и он снова ел, и так без конца. Разнообразие непознанных вкусов смывалось горечью, болел живот, но едва мучения отпускали, как он снова ел.

Под конец его разбудил запах тлеющего смертоцвета и тихий голос Мастера:

— Спи, спи мой юный ученик. Это просто сон.

И мальчик уснул, крепким сном без сновидений, словно провалился в чёрную бездну, в которой не было времени. А когда он проснулся, Мастер сидел рядом и листал книжку.

— А, проснулся? Ну и здоров же ты спать.

— Мастер, мне было так плохо…

— Поздравляю, к тебе прилип кошмар. Гадская штука, заставляющая задуматься о внимательности. Этот окорок коптили на сон-траве, а потом ещё и обработали эманациями Бездны, я так понимаю это заслуга Мясника, которые питали довольно посредственное, но пакостное заклинание, влияющее на разум. Тебе ведь снились муки переедания?

— Да, Мастер. Там были столы с кучей всякой еды, я ел и не мог насытиться, а потом…

— Ну а чего ещё ожидать от демонов чревоугодия. Я думаю, подобным образом были обработаны все припасы, хранившиеся в том подвале. Раздавая их людям, демон получал халявную подпитку их мучениями, постепенно людей начинал терзать всё больший голод и они сами приходили к нему на убой, где и встречали свой конец. Спроси свою подружку, так ли это.

Хартблид вылез из саркофага, чувствуя себя препаршиво. Постель пропиталась потом и неприятно холодила кожу. Магическая энергия восстановилась, но её ток стал крайне медленным. Уже не говоря про усталость, которая и не думала проходить. Каждая мышца, напряженная в свхатке с демоном — болела.

— Мастер, а зачем здесь смертоцвет? — спросил он.

— Это растение, напитанное эманациями смерти — лучше всего убивает разные вредные желания. При правильном применении оно снимает муки голода, усмиряет буйных, и так далее. При неправильном — отрава, как и всё прочее. Ты с этой травкой знаком с детства, и в том числе благодаря этому перенес магический кошмар в лёгкой форме.

— В лёгкой форме? То есть могло быть ещё хуже?! — воскликнул с ужасом Хартблид.

— Ты не поверишь насколько. Когда ты усыплён — ты не можешь сопротивляться, и кошмар этим пользуется, чтобы проникнуть в душу и знатно так её испоганить. Один мой коллега как-то пережил кошмар — так всю жизнь при виде паука терял рассудок и начинал вопить и метаться в полном соотетствии с броуновской теорией движения. Но нежить к этим воздействиям иммунна, а на тебя всё это действует крайне слабо. Неприятно — да, но ты от этого кукухой не двинешься.

— Мастер, я хотел спросить — а что это за цветок? — мальчик достал рисунок, сделанный им на кладбище.

— Могильный огнецвет. Отрава редкостная, по симптомам схожа с могильной лихорадкой, так что начинающие целители путаются и прописывают лечение от болезни, а не от яда, в результате пациент благополучно дохнет. Молодец что не стал его трогать, он жжется.

Воцарилась легкая пауза.

— Жаль… Вкусный был окорок… — вздохнул Хартблид с неприязнью глядя на висящий на веревке продукт.

— Думаешь от него отделаться? — понимающе хмыкнул Мастер. — Неразумно. Во-первых он тебе пригодится, потому как дух твоей подружки явственно желал этой пищи. Во-вторых, пока ты спал, мне пришлось немножко повозиться, но я разрушил магию. Теперь его можно есть, правда не советую обжираться. Может живот прихватить… Так, у нас сегодня по плану — занятия, но сначала — у меня есть для тебя кое-какая награда.

Мастер достал из недр мантии длинный кинжал в чёрных кожаных ножнах и два свитка.

— Во-первых, мой старый ритуальный кинжал, пригодится в ритуалах призыва духов, а также пригодится, если надо кого-нибудь пырнуть. Во-вторых, заклинание костяной марионетки — если связь с черепом позволяет тебе просто смотреть на мир его глазами, слушать и говорить жутким голосом, то это заклинание позволяет тебе дистанционно управлять скелетом, через череп которого ты всё видишь и слышишь. Оставаясь при этом в безопасности, — Мастер хмыкнул. — Не то, чтобы я был против того, чтобы ты лазил по Нубятнику и искал приключений, но лучше совмещать приятное с полезным. Тебе надо научиться управлять магией так, чтобы это было столь же естественно, сколь дыхание. Второе заклинание носит общеукрепляющий характер. Я подумал над твоим желанием что-то сделать для бренных останков твоей подружки, итогом стал выбор этого. Оно предохраняет плоть и кости от распада и делает крепче, а подпитка магией позволяет заращивать повреждения. У нас, не-мёртвых, с регенерацией всё очень плохо, так что приходится всё делать вручную. Переписывай в свою книжку и верни свитки, они мне дороги как память.

— Спасибо, Мастер, — мальчик просиял, и в порыве чувств обнял скелета, зарывшись лицом в мантию. "Всё таки он ещё ребёнок, и нифига не орк", подумал тот.

"Добавлены заклинания"

* * *

Потянулись дни рутины. Мастер стремительно расширял номенклатуру уроков, добавляя риторику, ибо маг должен внятно, чётко и без двусмысленностей ограшать свою волю Вселенной; математику, для общего развития, ибо "живущий, не способный к математике — потенциальный покойник"; геометрию, поскольку кривой макет Нубятника "не доставляет мне эстетического наслаждения нарушением пропорций и расстояний"; астрономию, чья роль в магии не исчерпывалась созданием талисманов; и музыку, потому что "девчонкам нравятся чародеи с гитарой". Хартблид занимался усердно, а после занятий практиковался в заклинаниях и занимался отработками, причём одновременно. Ибо "знаниям, невостребованным — свойственно забываться, знание же, каждодневно полезные — становятся привычными". Откопанный в Мертвятнике скелет под управлением мальчика бродил по Нубятнику и стаскивал в Склеп всё, что могло "потом пригодиться", занимаясь заготовкой трав и грибов, веток и щепы, гвоздей и вообще всего металлического, а потом сортировал и отправлял на склад.