всегда получал положительный результат. К Вашей работе никогда не было претензий. И, как добросовестного работника и организатора сложных технологических процессов, я не хочу Вас терять. Именно поэтому мне нужно подтверждение, что паладин неправ. Проколите палец булавкой и покажите каплю крови.

После этих слов воцарилась напряженная тишина. Мне было не совсем понятно, зачем отец это всё затеял. Я видел только один вариант — спрыгнуть со сцены и отрубить ему голову. Просто хочет его спровоцировать? Результат ведь понятен заранее. Или только для меня?

— Но, Ваше сиятельство, зачем это всё? Я боюсь вида крови, всегда падаю в обморок. Никак нельзя избежать проверки подобным образом?

— Нет, Никифор Титович. Или Вы делаете это сейчас, или мы вас арестуем с применением блокирующих магию наручников, тогда проверка будет произведена без Вашего согласия. Думаю, такой вариант Вас не устраивает, верно?

— Вы правы, Михаил Фёдорович, лучше я сам. Господа, есть у кого иголка или булавка? — спросил он, обернувшись к первому ряду.

Желающих помочь с этим оказалось немало. Ему протянули несколько колющих инструментов, в том числе шило и перочинный нож. Никифор Титович без раздумий выбрал шило. Все затихли в ожидании.

Мужчина поднёс остриё шила к указательному пальцу и остановился. Мне сначала показалось, что он и правда собирается это сделать, просто собирается с духом. Но, чуйка не подвела, ему нет смысла обнародовать свою причастность и просто сдаться. Дальнейшие события произошли буквально за секунду: вокруг его тела взвились тёмные струи дыма, шило превратилось в призрачный полутораметровый меч, и он прыгнул с места, собираясь приземлиться перед трибуной и опустить клинок тьмы на моего отца.

Я прыгнул наперерез, замахиваясь пылающим «Громовержцем», но меня опередил объятый синим пламенем топорик, вошедший тёмному в грудь. Через долю секунды мой меч прошёл через ключицу с одной стороны и вышел под мышкой с другой. Голова и рука, державшая начавший таять призрачный меч, упали на пол отдельно от тела, разбрызгивая чёрную кровь.

В этот момент резко активировались оставшиеся десять тёмных. Поняв, что пощады им не будет, они начали раскидывать мешавших пройти и рваться на выход. Все, находившиеся в зале, повскакивали со своих мест и началась грандиозная потасовка.

Стрелять в дерущуюся массу опасно, с большей вероятностью пострадают невинные, которых в десятки раз больше. Но тёмные были в десятки раз сильнее. Возле выхода, к которому они стремились, я оказался через несколько секунд. Первый тёмный, который смог пробиться, расшвыряв всех на своём пути, оказался прямо передо мной, а его сердце на острие пылающего меча.

Двое, пробившиеся вслед за ним, видели, как его тело упало к моим ногам. Они застыли в нескольких метрах от меня и начали швырять сгустки тьмы. Сущность сработала незамедлительно, соткав невидимую сферу щита. Чёрные комья размазывались по ней и бесследно исчезали.

Я пошёл им навстречу, чтобы суметь дотянуться мечом, но все оставшиеся в живых адепты тьмы сбились в кучку, сделав общий щит. К чёрным комьям присоединились такого же цвета змеи, которые начали окружать меня со всех сторон. Вокруг места стычки образовалось свободное пространство, люди лезли друг на друга, чтобы оказаться как можно дальше.

Тёмные уже не выглядели испуганными и обречёнными, они плотным строем надвигались на меня, всё больше веря в успех, а я отчаянно вертел мечами, стараясь успевать отрубать головы змеям. Их щит созданный сущностью почему-то не сдерживал.

Глава 7

Вот ведь как бывает, паладин императора зажат в угол группой тёмных без возможности перейти в атаку. Мои бойцы пытались их отстреливать, Андрей даже сгубил несколько метательных ножей, которые превратились в пыль при соприкосновении с щитом. Вот теперь я особенно пожалел, что рядом нет Лизы. Она наверняка смогла бы разрушить их защиту несколькими огненными стрелами. Но, её рядом нет.

Небольшой отряд с торжествующими рожами приближался, прижимая меня к стене. Оба выхода оказались вне зоны досягаемости, да и бежать от них не вариант. Я уже хотел обратиться за помощью к сущности, но в этот момент защитный купол магов заполнился огнём изнутри. В нескольких шагах справа от меня стоял отец.

— Ты вовремя, — сказал я, опуская мечи.

— Мог бы и раньше, знаю, — словно извиняясь махнул он рукой. — Видел, что тебе совсем немного осталось до пятой ступени, думал сможешь добрать, тогда я и спалю этих тварей. Значит доберёшь в другой раз.

Взмахом руки отец погасил пламя и на полу продолжали дымиться скрюченные обгорелые тела. Тёмных в зале больше не осталось.

— Господа, всё хорошо, — голос отца разнёсся по залу, словно он продолжал говорить в микрофон. — С заговорщиками покончено, двери открыты, можете уходить по рабочим местам. Все, кто ранен, оставайтесь на месте, вам будет оказана помощь. Благодарю всех, что пришли и приношу извинения за неудобства.

Люди кряхтя и пыхтя выбирались из сильно пострадавшего зала с поваленными рядами кресел. Кто-то прихрамывал, кто-то держался за ушибленные места, но все, как один, проходя мимо графа Строгонова склонялись перед ним. Силу его магии они увидели впервые и испытывали благоговейный трепет. А злоумышленники теперь десять раз подумают, стоит ли лезть на рожон. Больше тридцати человек оставались в зале с более серьёзными травмами. Отец вызвал лекарей и пошёл к пострадавшим.

Я первым делом добрался до кейса, который остался за кулисами, и освободился от доспеха. Теперь настал мой час удивить отца, который считал, что на целительстве у меня поставлен крест. Мои бойцы и охранники отца помогали вытащить пострадавших из-под поваленных кресел, а я принялся вправлять вывихи и сопоставлять сломанные кости, которые быстро схватывались и начинали зарастать.

— Если бы ты мог выбрать путь лекаря, ты уже поднял бы ступень за полчаса, — покачал головой отец довольно улыбаясь. — Я был уверен, что ты никогда не сможешь этого делать и только сейчас вспомнил, как незнакомец извлёк из меня пулю в «Каменной чаше». Это было больно, но ты меня спас тогда. Твои бойцы могут ранений не бояться, только смерти, а остальное пустяки.

— Ранения не любит никто, — возразил я, — даже те, кто их не боится. Я здесь закончил, нам пора в Москву. Надеюсь, ты дальше сам разберёшься? Смог удивить меня сегодня. Не зря говорят, паладины бывшими не бывают.

— Ты ещё не видел, что я вытворял, когда был паладином! — гордо заявил отец, потом резко поник. Видимо вспомнил, почему в итоге отрёкся от этого пути. —