Как уже отмечалось, впервые лицом к лицу перед человеком-мужчиной как индивидом оказался не Бог, но женщина. И мужчина «своим первым ликующим возгласом приветствует женщину, а не Бога. Так человечество, двойственное и единое, предстает пусть разделенным, но близким к Богу»[93].

Первые слова, произнесенные Адамом на заре мира, обращены к Еве. Библия почти напрямую говорит нам, что появление женщины было необходимо для того, чтобы человек впервые воспользовался языком. Поразительно, что в данном случае это язык эроса, язык любви: на нем мужчина выражает самого себя как раз тогда, когда обнаруживает в женщине другое я, заставляющее его проявить себя таким, каков он есть.

Спустя несколько столетий после окончательной редакции Книги Бытия «премудрость» Израиля вновь подтвердила – конечно, не так поэтично, но с той же убежденностью: «кто нашел женщину, тот нашел счастье» (Притч 18:22).

Необычайный «радостный возглас» Адама в Книге Бытия звучит как одно из самых возвышенных и ярких выражений любви, когда-либо произнесенных на земле, как настоящее ликование влюбленного своей возлюбленной. Похоже, что Библия хочет показать, как с самого начала в мире возник и расцвел эрос. Это слово, разумеется, не библейское: оно намеренно исключено из греческого перевода еврейской Библии, вероятно, чтобы отойти от сильных языческих импликаций. В дальнейшем (гл. 11, п. 1) мы попытаемся глубже рассмотреть этот вопрос, а пока позволим себе использовать его с тем, чтобы помочь читателю лучше понять, какого рода любовь имеется в виду, когда говорится о сексуально обусловленной любви между мужчиной и женщиной.

Итак, согласно свидетельству Книги Бытия, как и других библейских текстов, для веры Израиля эрос – это не излияние силы какого-то божества, полубожества или демона, принадлежащего к политеистическому пантеону, имманентному космосу, священному как таковой. Наоборот, можно и нужно помнить, что для Библии эрос имеет божественное происхождение: он возникает по воле единого Бога, абсолютно иноприродного, но вместе с тем – Создателя всего существующего в природе. Эрос имеет «тварную» и поэтому «естественную» направленность, вытекающую из глубин человеческого существа, и обусловливает различие между мужским и женским началом; он, как взрыв, проявляется в состоянии, именуемом влюбленностью.

Учитывая тщательное построение текста и строгий отбор лексики в Бытии, следует помимо прочего отметить, что Адам как собственное имя человека мужского пола употребляется в связи с появлением женщины – другого человека, теперь женского пола (Быт 2:24; 4:25; 5:1–2). В свою очередь, первая женщина получит имя Ева (Hawah) только после рассказа о драме грехопадения (Быт 3:20). Это имя даст ей Адам, теперь объявляя таким действием, что по отношению к Еве он становится первым – прежде на это не было и намека.

Но не будем торопиться и вернемся к Быт 2. Здесь нужно принять во внимание одно немаловажное обстоятельство: древнееврейское слово adam имеет преимущественно собирательное значение и обозначает человеческий род, как и латинское homo: в большинстве случаев его следует переводить как «человечество», «люди». Так что в Бытии слово adam до появления женщины обозначало не индивида мужского пола, а человечество вообще, к тому же не дифференцированное по признаку пола. Только с бытием женщины возникает и бытие мужчины, и наоборот. Adam, т. е. человеческое существо, становится конкретным индивидом-мужчиной лишь когда оно оказывается лицом к лицу с другим конкретным индивидом-женщиной. Значит, Бог так любит мужчину, что сделал его таковым, дав ему женщину, и так любит женщину, что сделал ее таковой, дав ей мужчину – этот постулат нам представляется отнюдь не дерзким.

В следующем стихе, во время «радостного возгласа» – сразу после чуть выше процитированных слов («Вот это кость от костей моих и плоть от плоти моей!») – Адам продолжает: «Она будет называться женою ('issaâ): ибо взята от мужа ('îs) (Быт 2:23)».

Мысль о производности 'issaâ от 'îs – это народная, а не научная этимология. Но нужно обратить внимание на то, как упорно в этом стихе проводится мысль, что мужчина и женщина, с одной стороны, индивидуальны и различны, а с другой, относительно близки и по своей природе совместимы. Тот и другая существуют только тогда, когда пребывают во взаимосвязи, когда один выступает вместе с другой и наоборот. Предполагаемое сходство слов 'îs и 'issaâ – это как бы намек на то, что они равны по природе и достоинству. Эти же слова значат «муж» и «жена»: в Книге Бытия они отражают полноту человечности в человеке. «Человек» – это всего лишь абстракция: реально существуют только «мужчина и женщина», «муж и жена», как чуть раньше было сказано в Быт 1:27, а позднее будет повторено в Гал 3:28.

«Одна плоть» (basar) (Быт 2:24) – вот нежная и сильная формула, определяющая единство мужчины и женщины, которое образуют узы эроса; она утверждает и открывает для влюбленных путь в будущее и даже помогает выйти из прежних семейных отношений, где рождается и живет в детские и юные годы каждый индивид. Согласно Книге Бытия, мужчина «несовершенен» без женщины, как женщина «несовершенна» без мужчины. Они должны интегрироваться и образовать гармонию, став поистине «одной плотью», чтобы каждый и каждая стали теми, кто они есть, чтобы каждый человек стал уникальной и неповторимой личностью, действующей в атмосфере обоюдной, солидарной, радостной со-причастности. Согласно Книге Бытия, мужское и женское существа, став супружеской четой, исполнили волю Бога-Творца: дарованная Богом сексуальность и приносимое ею наслаждение, но также и налагаемая ею ответственность были и остаются под Божиим благословением.

Безусловно, «рассказы о сотворении» мира и человека не раскрывают своих богатств вне старательного и упорного исследования. Но заключенные в тексте намерения не спрятаны слишком глубоко: проникнуть в суть стихов Бытия, содержащих среди прочего предписание моногамии и благословение продолжения рода, не так уж сложно. Сексуальность, супружество, плодовитость – следствия принципа «одной плоти», вполне согласующиеся с ним. Они святы именно потому, что их пожелал и сотворил Бог. Не будет натяжкой и утверждение, что в эпизоде, где Бог представляет женщину мужчине, содержится намек на ритуальное представление супруги супругу. В «радостном возгласе» первого мужчины при виде первой женщины можно распознать своего рода «формулу бракосочетания», как вовсе не случайно в V в. до Р. Х. ее истолковал пророк Малахия (2:14–16; см. гл. 6).

Мужчина и женщина следовательно не осуждены быть по отношению друг к другу препятствием, противостоянием, бичом, а благословлены быть друг другу поддержкой, помощью, спасением. Вспомнив аристотелево замечание, примененное св. Августином к тринитарной христианской теологии, можно сказать, что согласно Книге Бытия мужское и женское начала, мужчина и женщина являются «относительными» понятиями: одно не существует в себе безотносительно к другому[94]. Нет и не может быть мужественности вне конститутивной коррелированной и солидарной