После этих слов одними улыбками дело не обошлось. В итоге как-то незаметно грустная нотка воспоминаний о Ликусе отошла на задний план. Так и продолжали мы наслаждаться обществом друг друга, пока уже поздно вечером или даже ранней ночью к нам не прибыл Фурлет с приглашением на встречу со старейшинами.

— Далеко? — спросил я, намереваясь отказаться переться куда-то на ночь глядя.

— Нет, в этом же районе, — поспешил успокоить меня охранник. — Десять минут пешком.

— Ладно, пошли, — смирился я. — Киррэт, собирайся. Эй, собакены, подъем!

— А-а-а, — открыл рот Фурлет, глядя на мою свиту.

— Фурлет, даже и не думай, — усмехнулся я. — Король сам решает, с кем и куда идти.

— Ясно, — смутился мужик.

По дороге я расспросил о том, что за старейшины будут со мной общаться.

— Два банкира, Гривис и Эйнрах, деловые люди. Шерних, неприятный человек, любит играть в политику, пытается верховодить в Совете, очень высокомерен ко всем, кто не входит в состав Совета. Танол, наш мудрец, сторонится от большинства вопросов, которые мусолят в Совете, считая их сущей фигней. Бортик, ходячая энциклопедия, его начитанность просто поражает. Всегда в курсе всех важных событий, происходящих на континенте.

— Ясно, что мне ждать от этой встречи?

— Трудно сказать, — пожал плечами Фурлет. — Я далеко не на всех заседаниях Совета присутствовал, только когда вызывали по вопросам, в которых я силен. Тем более, эта встреча выбивается из ряда обычных заседаний.

— Ну что ж, тогда будем смотреть по ситуации, — сказал я, а потом меня вдруг осенило. — Скажи, Фурлет, ты как-то обмолвился, что раньше охранял Ликусю. А кто тебя и твоих людей отстранил от этого? Кто сделал так, что Ликуся оказалась под опекой тех четырех гнид, что решили во время своей работы перепихнуться, оставив девочку без присмотра?

— Шерних, кто же еще, — скривился как от зубной боли Фурлет. — Он долго и последовательно вел линию на то, что пора списать в утиль королевский род и перестать тратить на него уйму денег.

— Понял, — процедил я сквозь зубы, вспоминая все, что слышал от Фурлета раньше о Шернихе. Затем уже на подходе к зданию, где была запланировала встреча, я по велению какого-то предчувствия расстегнул кобуру, достал пистолет, передернул затвор, щелкнул предохранителем и засунул оружие обратно в кобуру, оставив ее расстегнутой.

Фурлет при виде моих действий помрачнел, но не стал говорить ни слова. Наконец мы вошли в здание, где нас провели по коридору в какой-то зал. Когда мы туда входили, охрана на дверях было дернулась при виде Киррэта и собак, но Фурлет подал им знак и они не стали нам препятствовать.

В зале я обнаружил продолговатый стол, по одну сторону которого стояли пять кресел с благообразными старичками. Хотя нет, вру — не все старейшины были старыми. Двое мужиков, сидящих с левого краю, были не старше шестидесяти и выглядели довольно бодренькими. В середине сидел старик со следами хронической злобы на лице, а справа от него восседали два типичных умника преклонного возраста. Думаю, Киррэту найдется о чем с ними поговорить. По другую сторону стола на расстоянии трех метров от него стоял… БЛИН!!!… детский стульчик. Боже мой, как же это примитивно! Меня сразу решили опустить ниже плинтуса!!

Когда мы вошли в зал, старпёр, сидящий в центре, аж задохнулся, увидев собак и Киррэта, а потом заверещал скрипучим фальцетом:

— Что это такое⁈ Уберите немедленно отсюда собак и постороннего!!

— Заткни свою пасть, старый козел! — крикнул я на него, на что тот буквально лишился дара речи на некоторое время. — Это что такое? — указал я на пустой стульчик и посмотрел на старейшин. — Кто всю эту херню придумал?

После этих слов я с разбега из двух шагов пнул стульчик так, что он улетел в стену и разбился в дребезги.

— Что ты себе позволяешь, гаденыш!! — снова заверещал злобный старик, но я уже подошел к нему в упор, на ходу вытаскивая из кобуры пистолет, и не целясь, влепил ему пулю прямо в харю.

— За гибель Ликуси я приговариваю тебя к смерти! Приговор приведен в исполнение, — мрачным размеренным голосом произнес я в гробовой тишине. — Фурлет, найди гильзу и пулю.

Охранник бросился исполнять мой приказ, а я осмотрел четырех окаменевших старейшин и спросил их уже нормальным голосом:

— Вы действительно хотите со мной поговорить? Если да, то организуйте НОРМАЛЬНЫЕ условия для делового разговора, а не вот это ДЕРЬМО, что вы тут устроили для меня!

После этого я спокойно отошел к Киррэту, старавшемуся не отсвечивать в углу зала, и занялся пистолетом, переводя его в походное положение: вытащил магазин; достал патрон из ствола; вернул его в магазин, а тот в пистолет; поставил оружие на предохранитель и вернул его в кобуру, которую не забыл застегнуть. Вот так, проговаривая про себя все действия, я попытался справиться со своими нервами и заодно не сделать какую-нибудь глупость, чреватую дыркой в ноге. Своей или Киррэта.

Через десять минут нас пригласили в другое помещение, в котором был круглый стол, а вокруг него стояло не меньше восьми стульев. Так получилось, что оставшиеся четверо старейшин сели с одной стороны, а мы с Киррэтом и Фурлетом — с другой. Когда все расселись и перезнакомились, я сразу, что называется, врезал в лобешник уважаемым старейшинам:

— Скажите, господа, как вы могли столько лет терпеть этого говнюка, которому я десять минут назад сделал вынос мозга?

— Наверное это произошло потому, что ни у кого из нас не нашлось такого оружия, какое имеется у вас, молодой человек! — рассмеялся Танол, который