рельеф с равномерно распределённым снежным покровом, конечно, ничем не наводил на мысль о лавине. Тем более, что господствующие ветры постоянно сносили снег в долину, освобождая склон и оставляя на нём минимум снега. Об этом говорили и выступающие ниже по склону каменные выходы.

Состояние снежного покрова на водоразделе Урала.

Ветром снег уносится в долины.

Оба снимка 1957 года на 40 км южнее перевала Дятлова.

Место палатки находится на сезонном склоновом снежнике, равномерно протаявшем по всей длине, что не даёт основания считать его зоной повышенной аккумуляции снега, который бы позволил вести разговор о месте, где сходят лавины».

Пожалуй, к этому больше нечего добавить.

Бегство

Следы от палатки уходили вниз по склону в виде столбиков спрессованного снега. А вокруг более рыхлый снег выдуло ветром. На некоторых следах четко обозначился оттиск пальцев. Бежали без обуви. Именно бежали, насколько позволяла глубина снежного покрова.

Следы бегства группы Дятлова.

По мере того, как они выскакивали из палатки, тут же устремлялись вниз, каждый оставляя свой след. Потому они пересекаются, набегают друг на друга. Это породило разночтение и разногласие при подсчете их количества. Но однозначно, при всей сложности их расшифровки, их было 9 пар.

Эти следы приводили к огромной наледи, образованной от подземных грунтовых вод. Устоять на ней невозможно. Здесь, взлетая в воздух и падая на лед, они, набирая скорость, понеслись вниз по бугристому льду этой наледи. На пути торчали камни. Это те самые каменные гряды курумников, что обозначил Масленников на своих рисунках. Налетая на эти камни, на большой скорости, от удара тело отбрасывало в сторону или перекидывало через них и снова продолжалось скольжение вниз. Остановиться и задержаться на этом склоне не было никакой возможности. Кому-то повезло, проскочили мимо камней.

О наличии наледи упоминает Р.Седов. Его наблюдения относятся к концу марта.

«В солнечные дни сияла склоновая наледь, обширная площадь льда, и она наводила на размышления.

…Больше подобного нигде в окрестностях поисков не наблюдалось. Хотелось подойти к ней, взглянуть поближе, но этого не удалось сделать».

Седов поясняет это тем, что во время поисков была довольно жёсткая полувоенная дисциплина. Покинуть стройную шеренгу поисковиков с зондами, и где-то бродить в стороне, было невозможно.

После наледи мы разглядели трудно различимые следы, которые говорили о том, что резко изменился их характер. Они стали кучными и небольшими по длине. Всё говорило о том, что на этом скате кто-то мог пострадать, и кому-то помогали передвигаться, поддерживали.

Уже работая в спасательной службе Таджикистана, в моей практике был похожий случай. На снежных склонах пика Ленина сорвался болгарский альпинист. Ничто не предвещало трагедии. Ровный склон внизу выполаживался, где он мог остановиться. Но на склоне оказался один единственный торчащий камень. Удар головой. Летальный исход.

Ниже наледи следы исчезли совсем. Началось редколесье и примерно в 1,5 км от палатки под огромным кедром собралась вся группа. Наступило осознание случившегося. Удушливый газ на каком-то отрезке пути исчез, растворился. Напоминанием остался кашель. Началась героическая, отчаянная борьба за выживание, за жизнь, не только свою, но и за товарищей, вплоть до самопожертвования.

Как-то одна молодая особа меня спросила: «Что же после наледи они не вернулись в палатку. Были и не пострадавшие». Вопрос более чем не корректный и продиктован непониманием той ситуации и, в первую очередь, теми морально-этическими нормами поведения, на которых воспитывалось наше поколение. Был девиз не только в спорте, но и повседневной жизни: «Сам погибай, а товарища выручай!». И было тому немало подтверждений. Молодому поколению это трудно понять, воспитанному на других идеалах.

Ярчайшим примером такого отношения является история покорения высочайшей вершины планеты Эвереста. За все годы на её вершине побывало порядка двух тысяч альпинистов, а двести навсегда остались лежать на склонах горы. И каждый, рискнувший на неё подняться, понимает, что должен рассчитывать только на свои силы. Ждать помощи будет неоткуда. Если тебе станет плохо, то через тебя перешагнут и оставят умирать. Только наши русские ребята гиды-альпинисты, воспитанные на принципах Советского альпинизма, готовы, рискуя собственной жизнью, оказать помощь.

Возвращаясь к ситуации в группе Дятлова, надо понимать, что они не могли оставить пострадавших товарищей замерзать ради собственного спасения. Как не могли и по льду подняться с ними к палатке. А внизу не так далеко чернел лес. Это уже надежда на какое-то спасение, возможность развести костёр.

Борьба за жизнь

Без содрогания трудно описывать какая трагедия разыгралась дальше, что испытывали в ночи раздетые люди в мороз и ветер. Они не смирились, не сели в позу эмбриона в ожидании, когда замёрзнут. Все оставшиеся минуты их жизни — это отчаянная и героическая борьба за выживание до последнего вздоха за свою жизнь и за жизнь товарищей.

Картину происходящего удалось восстановить по следам деятельности, что оставили дятловцы. Прежде всего поражает тот невероятно огромный объём работ, который они выполнили для выживания. Удивляет, как это всё они могли сделать при том, что в первую очередь получили обморожение оголённых рук и ног.

Так что же предпринимают дятловцы? Нужны дрова для костра. В округе в темноте мало что видно. Бродить по глубокому снегу, в поисках дров трудно и малоэффективно. А над головой сухие ветки кедра. Как они их добывали, описано ниже. У кедра довольно открытое место, свирепствует ветер. А рядом в овраге затишье. Там можно разместить пострадавших. Для этого ножом надрезают и обламывают тонкие ёлочки. Их срезали около двух десятков. (Топор остался в палатке.) Из них в овраге устраивают некое подобие подстилки. Помогают пострадавшим, возможно, и переносят их на этот настил. Опекает их Колеватов.

Дятлов принимает отчаянное решение подняться к палатке за вещами. Нам во время поисков, хорошо одетыми и днём, не так-то просто это было сделать, и в этих снежных просторах отыскать палатку. Что тогда говорить об этой дерзкой и безнадёжной попытке! Только борьба за выживание, за жизнь товарищей, ответственность Игоря, как руководителя, за группу, заставило его покинуть костёр.

Я уже выше описывал характер Зины Колмогоровой. В силу этого, такое намерение никак не могло обойтись без её участия. Даже если бы встал вопрос, что к палатке надо идти кому-то одному, то, несомненно, это была бы Зина. Третьим участником этого похода стал