можно ль,

Ваша милость, приказать

Горбунка ко мне прислать,

Чтоб в последни с ним проститься».

Царь на это согласится.

Вот как я хвостом махну,

В те котлы мордой макну,

На тебя два раза прысну,

Громким посвистом присвистну,

Ты, смотри же, не зевай:

В молоко сперва ныряй,

Тут в котёл с водой варёной,

А оттудова в студёной.

А теперича молись

Да спокойно спать ложись».

На другой день, утром рано,

Разбудил конёк Ивана:

«Эй, хозяин, полно спать!

Время службу исправлять».

Тут Ванюша почесался,

Потянулся и поднялся,

Помолился на забор

И пошёл к царю во двор.

Там котлы уже кипели;

Подле них рядком сидели

Кучера и повара

И служители двора;

Дров усердно прибавляли,

Об Иване толковали

Втихомолку меж собой

И смеялися порой.

Вот и двери растворились;

Парь с царицей появились

И готовились с крыльца

Посмотреть на удальца.

«Ну, Ванюша, раздевайся

И в котлах, брат, покупайся!»

Царь Ивану закричал.

Тут Иван одежду снял,

Ничего не отвечая.

А царица молодая,

Чтоб не видеть наготу,

Завернулася в фату.[75]

Вот Иван к котлам поднялся,

Глянул в них — и зачесался.

«Что же ты, Ванюша, стал? —

Царь опять ему вскричал. —

Исполняй-ка, брат, что должно!»

Говорит Иван: «Не можно ль,

Ваша милость, приказать

Горбунка ко мне послать.

Я в последни б с ним простился».

Царь, подумав, согласился

И изволил приказать

Горбунка к нему послать.

Тут слуга конька приводит

И к сторонке сам отходит.

Вот конёк хвостом махнул,

В те котлы мордой макнул,

На Ивана дважды прыснул,

Громким посвистом присвистнул.

На конька Иван взглянул

И в котёл тотчас нырнул,

Тут в другой, там в третий тоже,

И такой он стал пригожий,

Что ни в сказке не сказать,

Ни пером не написать!

Вот он в платье нарядился,

Царь-девице поклонился,

Осмотрелся, подбодрясь,

С важным видом, будто князь.

«Эко диво! — все кричали. —

Мы и слыхом не слыхали,

Чтобы льзя[76] похорошеть!»

Царь велел себя раздеть,

Два раза перекрестился,

Бух в котел — и там сварился!

Царь-девица тут встаёт,

Знак к молчанью подаёт,

Покрывало поднимает

И к прислужникам вещает:

«Царь велел вам долго жить!

Я хочу царицей быть.

Люба ль я вам? Отвечайте!

Если люба, то признайте

Володетелем всего

И супруга моего!»

Тут царица замолчала,

На Ивана показала.

«Люба, люба! — все кричат. —

За тебя хоть в самый ад!

Твоего ради талана[77]

Признаём царя Ивана!»

Царь царицу тут берёт,

В церковь божию ведёт

И с невестой молодою

Он обходит вкруг налою.

Пушки с крепости палят;

В трубы кованы трубят;

Все подвалы отворяют,

Бочки с фряжским[78] выставляют,

И, напившися, народ

Что есть мочушки дерёт:

«Здравствуй, царь наш со царицей!

С распрекрасной царь-девицей!»

Во дворце же пир горой:

Вина льются там рекой;

За дубовыми столами

Пьют бояре со князьями.

Сердцу любо! Я там был,

Мёд, вино и пиво пил;

По усам хоть и бежало,

В рот ни капли не попало.

Примечания

1

Соглядать — подсмотреть.

2

Пенять — укорять.

3

Лубки — здесь: ярко раскрашенные картинки.

4

Малахай — длинная широкая одежда без пояса.

5

Очью — очами, глазами.

6

Пластью — пластом.

7

Балаган — шалаш, сарай, навес.

8

Жомы — тиски, пресс.

9

Зельно — сильно; весьма.

10

Седьмица — неделя; седьмицей также называли иногда седьмой день недели — воскресенье.

11

Буерак — небольшой овраг.

12

Не клепли — не обвиняй напрасно, не клевещи.

13

Настигу — настигну.

14

Загребь — горсть.

15

Переться — отпираться, отказываться.

16

Некорыстный наш живот — бедную нашу жизнь.

17

Оброк — деньги или продукты, которые при крепостном праве крестьяне должны были отдавать своему помещику.

18

Исправник — начальник полиции в уезде (в районе).

19

Неможет — болеет; немочь — болеть.

20

Курево — здесь: костёр.

21

Кто-петь — кто же.

22

Станичники — здесь: разбойники.

23

Городничий — начальник города встарину (до половины девятнадцатого века).

24