Не успел он пропасть из вида, как в харчевню вошла странная фигура – то ли мужчина, то ли женщина, – одетая в широкие джинсы, черную рубашку, на которой тут и там были изображения разноцветных черепов. Коротко стриженные волосы, резкий аромат дешевых духов… Я глянула на обувь посетителя – дорогие кроссовки примерно сорок второго размера! Сейчас легко встретить женщину с таким размером ноги, но и у представителей сильного пола он бывает. Не пойми кто сел(а) напротив меня и тихо произнес(ла):

– Адик Аделька.

Я вздрогнула. Эти имена Мира написала в своей, как она думала, предсмертной записке.

Существо непонятного пола тем временем вынуло из борсетки черный конверт и повторило:

– Адик Аделька!

Странный внешний вид и неожиданное появление этого человека, загадочные имена, которые я впервые прочитала в послании Миры, – все это так подействовало на меня, что я зачем-то повторила:

– Адик Аделька!

Не пойми кто положил на стол конверт и живо ушел(ла). Я растерялась. Происходящее начинало напоминать дурной сериал про шпионов. Понятно, послание предназначалось не мне. Вероятно, «Адик Аделька» – пароль, который я сейчас произнесла от растерянности. А курьер посчитал меня за адресата, вручил письмо и удалился! Чье послание сейчас вижу? Кому оно на самом деле адресуется?

В кафе вбежала растрепанная девушка. Она кинулась к столику, упала на стол и выдохнула:

– Адик Аделька!

Я внимательно посмотрела на нее, вспомнила фото, которое показывал Чернов, и осведомилась:

– Вы Нина?

– Конечно. Давайте скорее, – потребовала Глаголева, которая понятия не имела, как я выгляжу. – Ну же, поторопитесь! Чего уставились? Назвала пароль.

Я вынула из сумки конверт, вскрыла его и огласила текст:

– «Адик Аделька ждет Нину Глаголеву сегодня, ровно в полночь».

– Ну ваще! – еще сильнее занервничала школьница. – Не слышали про тайну переписки? Читать вслух то, что не вам адресовано, – треш! А ну, дайте сюда!

Школьница выхватила из моих пальцев конверт и спрятала его в сумку.

– Проваливайте!

Я вынула удостоверение и продемонстрировала его чрезмерно бойкой девице.

– Ой, – выдохнула та. – Но… чего вы раньше приехали?

– Дорога была свободна, – спокойно отозвалась я, – оказалась здесь на полчаса раньше. Решила посидеть. Вскоре пришел человек, отдал мне конверт. На нем не было ни имени получателя, ни информации об отправителе. Поэтому вскрыла письмо, решила, что оно от вас! Кто такой Адик Аделька? Мира упомянула это имя в предсмертной записке.

– Мама, – прошептала Нина. – Пыталась писать ей, но эсэмэс не доходят. И…

Школьница замолчала.

– Продолжайте, пожалуйста, – попросила я. – Нам важна любая информация. Мира в больнице.

– Поняла, – пролепетала Глаголева. – Звонила на домашний, подошел отец, сказал: «У Миры тяжелый грипп! Не трезвонь! Поправится – сразу напишет». Думала… Ой!

– Мирослава не в лучшем состоянии, – сообщила я правду. – Но вирус тут ни при чем. Похоже, у вашей подруги случился нервный срыв. Ее поместили в клинику. А меня попросили узнать, почему Мира сильно понервничала. Что произошло? Может, поможете разобраться?

– Это чужая тайна, – прошептала Нина, – не имею права ее разглашать!

– Если речь идет об интимных отношениях вашей подруги с Виктором и о вашей пока платонической дружбе с Павлом, то об этом мы знаем. Вы обманули мужчин, назвались студентками. Не знаю, существует ли на свете представитель сильного пола, который, собираясь уложить молодую красавицу в свою постель, захочет заглянуть в ее паспорт. Однако сейчас это действие может спасти от очень больших проблем. В наше время необходима осторожность. Порой девятиклассницы выглядят лет на двадцать пять.

– Ой! – прошептала Нина. – Мы не хотели никого обманывать. Честное слово! Само как-то получилось. Мирка познакомилась с Витей, он ей очень понравился, ну и прикинулась взрослой. Потом они друг друга полюбили. Мируська испугалась, подумала, что если правду про свой возраст скажет, Баранов испугается и уйдет. А у нас с Пашей просто дружба. Сначала хорошо общались, потом он мне постоянно замечания начал делать – не так сижу, не то говорю. Захейтил. Недавно сказала Юдину: «Раз я плохая подруга, ищи себе хорошую», – и ушла. Так он меня догнал, как схватил за руку, как дернул! Чуть не упала. Вывернулась, убежала, решила, что больше никогда-никогда с ним встречаться не буду.

– И правильно, – одобрила я. – Если мужчина один раз вас обидел, уходите от него как можно быстрее и как можно дальше… Может, знаете, кто испортил настроение Мире так, что она заболела?

– В школе у нее нет проблем, – начала размышлять вслух Нина, – Шубина – круглая отличница… Вот дома у нее…

Девочка замолчала.

– Отец и мать ругают дочь? – предположила я.

– Папаша у нее нормальный, но мать! Вот она подлая!

– Почему у вас такое резко отрицательное мнение об Анастасии? – тут же осведомилась я.

– Она психопатка, – тихо уточнила Нина. – Редкая злыдень. Неадекват полный!

– Приведите пример, – попросила я.

– Впервые поняла, что Настя кринжовая [4], когда мы в первый класс пошли, – затараторила Нина. – Нам начали звездочки рисовать, за хороший ответ по одной штуке!

Глаголева рассмеялась.

– Однако даже тот, кто неправильно отвечал, тоже ее получал. Один раз пришла к Мирке, позвала играть. Вошла в дом, а мать ее на меня напала: «Уходи отсюда! Она наказана – получила «кол» по арифметике!» Мы тогда только первую неделю отучились. Я не поняла, что такое «кол», так и сказала. Настя завопила: «Одну звезду принесла! Стыд, позор! До Нового года будет дома сидеть! Арифметику зубрить!» И тут Мирка в холл вышла, вся в слезах. Я Анастасии пытаюсь объяснить, что всем по единственной звездочке рисуют. Нет! Ничего не слышит! Ремень откуда-то в руках у тетки оказался. Как ударит Миру! Раз, другой, третий! А подруга молчит, только трясется. Я к своей маме бегом: «Тетя Настя Миру за одну звездочку убивает!» Мамуля помчалась к Шубиным. Не знаю, что она психопатке сказала, но та орать и колотить дочь перестала. Но придирается постоянно к ней до сих пор, вечно недовольна.

– Борис Николаевич, отец Миры, говорил, что у матери с дочкой хорошие отношения, – пробормотала я.

– Так он правду не знает, – смеялась Нина. – Они с женой часто по разным городам ездят. Мирка дома остается. А когда гастролей нет, Борис Николаевич уезжает рано утром, возвращается почти ночью. А при муже Настя – лапочка-лапочка. Моя мама называет ее «Цыганка-проказа, берегись ее сглаза».

Я удивилась странному прозвищу и повторила:

– «Цыганка-проказа, берегись ее сглаза»?

– Ага, – хихикнула Глаголева. – У мамули язык – бритва. Как скажет, так не знаешь, куда бежать. Тетя Настя черноволосая, смуглая, на женщин из табора похожа. А проказа – болезнь, от которой в древности очень много людей умерло. Анастасия