разозлилась я, — может, им как раз нужны были свидетели, что они не хлопали его. Мол, сидели выпивали у всех на виду, а кто-то дружка в это время убил. А, может, у них к нам личная неприязнь. Или они боялись, что дружок успел тебе что-то наболтать.

— Допустим, — закивал Леньчик, — но голову зачем… И почему именно в машину?

— Голова, конечно, прямая улика, — принялся рассуждать Мишаня, — хотя лучше подкинуть нож там, или пистолет, из которого его убили. Кстати, а как его убили?

— Нам не доложили, — съязвила я, а Маня, видимо, вспомнив жуткую картину, добавила:

— Кровищи там было…

— Где? — сразу же насторожился Мишаня. Надо же, какой гад. Прикидывался полным олухом, а сразу смекнул, что мы не все ему рассказали. Вздохнув, я присовокупила к уже озвученному недостающую часть истории.

— Маня просто хотела убедиться, что паренек этот в порядке, заглянула по-христиански, так сказать, справится о здоровье. А там…

— Ой, девки, — заохал Леньчик, заваливаясь на бок, — вы там небось еще и отпечатков понаоставляли… Все, мы пропали. Что я скажу твоей маме, Мишка?

— Нет, не должны были, — подумав, сказала я. — Когда я номер заходила, дверь была приоткрыта. Я просто толкнула ее. А у Мани вообще отпечатков нет.

— Это как? — округлил глаза совой Мишка, а Маня пояснила:

— Генетическая особенность, называется адерматоглифия. Да я здоровая, как конь, — пояснила она приунывшему было Леньчику. — Болезнь совершенно никак не проявляет себя, кроме отсутствия узора на руках. Неужто не слышали про такое?

— Вот это да, — присвистнул Мишка, — это что же получается, ты любой банк грабануть можешь, или там ювелирный?

— Размечтался, — хмыкнула сестрица, — сейчас полно других экспертиз, кроме отпечатка пальца, так что с такой особенностью особо не разгуляешься. Это если бы в 19 веке, скажем…

Пока они не увлеклись мечтаниями о сокровищах, я внесла разумное предложение:

— Давайте думать, что делать с головой!

— Блин, голова! — простонал Мишаня, хлопнул себя по лбу и метнулся в сторону придорожного круглосуточного магазинчика. Я подумала, что он побежал звонить в полицию, но через две минуты он вынырнул оттуда с двумя большими пакетами замороженного горошка. Пошуршав пакетом в машине, он вернулся, весьма довольный собой. Я же почувствовала, что меня тошнит, но попыталась взять себя в руки. Похоже, адекватной здесь была одна я. Еще кот, но он спал в машине, так что на его поддержку рассчитывать было бесполезно.

— Так что делать-то будем? Давайте звонить в полицию, там не дураки, разберутся.

— Ага, разберутся, — скривился Мишаня, демонстрируя упорное нежелание контактировать с властью, — вы как хотите, а я к ментам не пойду. Нам за групповое убийство знаете, сколько впаяют? Надо было сразу звонить, как труп нашли, а вы что сделали? Бросились в бега, да еще и нас в эту историю впутали. Скажут, что мы, как ваши нынешние любовники, хлопнули бывшего любовника на почве личной неприязни. Короче, что-нибудь придумают…

— Вот как вы запели. Вообще-то вы сами приперлись, — змеей зашипела на него сестрица. — Кто просил за нами идти? Сидели бы себе в ресторане, ковыряли в зубах.

— Ладно вам, — миролюбиво пропел Леньчик, хотя, судя по сведенным в одну точку бровям, озабочен он был не меньше Мишки. — Ночь на дворе, голова пока в холоде, ничего с ней не случится. Отступать нам некуда. Давайте все-таки рискнем и рванем к морю. У меня там в городе дружок живет, не последний человек в тех краях. Есть у него и опыт, и связи. Вся надежда на него, вот уж кто точно знает, как в таких случаях надо действовать. Если что, поможет от головы избавиться.

— Что значит избавиться? А как же свидетели, а если будут искать, а полиция… — охнула я, потому как воспитана была правильно, и одна мысль об избавлении от головы преступным способом вызывала у меня изжогу и бешеный чес.

— А то и значит, Анна, — скривился Леньчик. — Может, в нашем случае это самое мудрое решение. Ничего не видели, ничего не знаем. Мы в отеле не останавливались, номеров не было. Поужинали и уехали. Что тут подозрительного? Мы в полиции отмечаться не обязаны. По счету уплочено. Какой с нас спрос?

— А мы? — разозлилась я. — Наш поспешный побег из гостиницы после совершенного там убийства точно вызовет подозрения. Мы, конечно, заплатили, но уехать-то должны были только утром. Еще и машину на стоянке бросили…

— Если что, скажем, что познакомились с вами в ресторане, — задумчиво произнес Мишаня, — вместе отдыхали, свидетелей полно. Предложили девчонкам ехать с нами, ну и рванули на море на нашей тачке. На кураже, так сказать. За номер же у вас тоже уплочено, так что к вам претензий никаких. Дело молодое. А машину оставлять на парковке не запрещено, так ведь?

— Ну, допустим, — вяло протянула я, размышляя, — но эти типы…

— Что типы? — напустилась на меня Маня, видимо, довольная таким раскладом, — пусть сами свои проблемы решают. С больной головы на здоровую. По справедливости, мы к этому убийству никакого отношения не имеем. Ехали себе на море, никого не трогали, и нате вам! Может, они случайно голову к нам кинули? Ну, хотели замести следы и все такое. Если они такие умные, что решили нам голову подкинуть, то пусть теперь свою голову поломают, куда она пропала.

— Они и ломать не будут, — огрызнулась я, нервно теребя рукав кофты, — найдут нас и наши головы оторвут. До кучи. Одной головой больше — одной меньше. Пустяки, дело житейское.

— Сразу не найдут, это точно, — подумав, заявила сестрица, вновь закуривая. — Мы их хорошо запутали, рванув из «Надежды» на машине ребят. Пока они сообразят, что к чему, пока прикинут, куда мы могли поехать… Опять-таки, может, они обрадуются, что мы голову увезли, им же проблем меньше. Разделались с дружком и горя не знают. А что, если они нам голову подкинули как раз для того, чтобы мы молчали? Испугаемся и смоемся, и помалкивать будем, что вообще их видели.

— Кстати, я бы на вашем, да и на нашем месте, так и сделал, — деловито заявил Леньчик, поразмыслив. — Парни явно непростые, дела их нам без надобности. Кто там и кого убил — их вопросы. Нам в это соваться не