рассмеявшись, она обняла игрушку одной рукой, а локоть Павла второй. – Спасибо.

– Я хочу на карусели, – внезапно произнёс Костров и повёл Юлю сквозь толпу к средоточию огней и музыки.

Завидев плюшевого «конкурента», Пушок ткнулся мощной мордой в бедро Наумовой, напоминая о себе. Та намёка не поняла, поэтому просто улыбнулась недовольному псу.

– С собаками нельзя, – оператор скрестил ладони при виде огромного кане-корсо.

– Он дрессированный. Будет сидеть смирно.

– Нет.

Павел разочарованно цокнул языком.

– Покатайся, а я с ним постою, – хихикнула Юля.

– Нет, катайся ты. А я тебя щёлкну, – Костров подал ей руку, помогая подняться на карусель.

Снежная Королева, как он и подумал, проигнорировала лошадей, медведей, оленей и тигров и выбрала для себя новогодние сверкающие разноцветными огоньками сани, посадив рядом мишку. Каждый раз оказываясь напротив Павла, Юля счастливо махала ему ладонью, а он наводил на неё камеру смартфона. Фото получались немного размытыми, но от них так и веяло счастьем.

– Зря ты отказался! Может, всё-таки тоже прокатишься? – румяная от мороза, Юля довольно улыбалась.

– Нет. Я хотел с тобой. В следующий раз, – он опустил голову и мягко поцеловал её.

– Я уже забыла, что такое первые свидания… И какие они бывают волнительные.

– Не беда. Скоро опять забудешь, – хмыкнул Костров, встав с ней в обнимку в конец очереди за глинтвейном.

– Мне нравится твоя бескомпромиссность, – Наумова уютно уткнулась носом в расстёгнутый ворот его пуховика и закрыла глаза от удовольствия. – И ещё мне нравится ощущение, будто я такая девочка-девочка…

– А ты и есть девочка-девочка.

– Вряд ли. Я не помню, когда в последний раз…

– Юль, ты моя девочка-девочка. Безо всяких разов. Поняла?

Девочка-девочка потёрлась тонким носиком по его щетине на шее и шёпотом выдохнула:

– Поняла…

От этого простого прикосновения и её послушного согласия Костров почувствовал мощную волну возбуждения и с трудом вспомнил, зачем они встали в очередь, когда продавец вопросительно на них уставился.

– Э… нам…

– Два глинтвейна и два рогалика с корицей, – Юля выглянула из-за воротника. В колено снова ткнулась тяжёлая морда. – Ой. Три рогалика, конечно же!

Скай строго глянул на Пушка, но не удержался от смеха при виде негодующе сдвинутых ушей:

– Ты мне его так разбалуешь.

– Я не могу удержаться.

Пройдя всю новогоднюю ярмарку и сделав с десяток смешных селфи, они согрелись в ближайшей пиццерии, ещё немного погуляли по историческим улочкам, даже заглянули в тёмные окна бывшего Юлиного офиса.

– Я думала, будет тяжело, – Наумова, сложив ладони вокруг лица, всматривалась в пустые помещения. – А теперь ощущаю какую-то небывалую лёгкость. Нет компании – и гора с плеч.

– Мне кажется, ты выгорела. Сколько я с тобой работал, столько ты страдала трудоголизмом. Пора перевести дух и дать себе время восстановиться.

– Наверное… А кстати, – Юля взволнованно уставилась на Кострова: – Я же улетаю…

– Я помню.

– Но я теперь не хочу одна, – улыбка окончательно сползла с её лица. – Хочу с тобой.

Скай довольно усмехнулся:

– Я только за. Пришли мне даты и номер рейса. Может, остались билеты. В худшем случае разминемся в пару дней.

– Ты правда полетишь со мной?!

– Я подумал об этом, ещё когда ты впервые обмолвилась о Тае. Ну… Как вариант, нашёл бы тебя там и… – брови Павла задорно двинулись вверх, а его взгляд соскользнул к пухлым губам, – …и наладил бы контакт…

Юля шагнула к нему вплотную и провела ладонью по небритой щеке, пристально всматриваясь в глаза человека, который ещё накануне был её телохранителем. А теперь, словно по мановению волшебной палочки, он оказался мужчиной, рядом с которым ей хотелось находиться круглосуточно. Обнимать, целовать, единолично вдыхать его запах, быть той единственной, на кого он так по-собственнически заботливо смотрит.

Костров потёрся по её носу кончиком своего и поймал губы Юли в сладкий плен, плавно, но настойчиво вторгаясь языком, медленно лишаясь рассудка от её близости, с трудом веря, как легко он добился взаимности.

– Паш, – Снежная Королева отстранилась на несколько миллиметров.

– М-м-м?

– Поехали ко мне… – еле слышный шёпот облачком тёплого воздуха коснулся его кожи, и Скай, с диким усилием сдержав победное рычание, шепнул в ответ:

– Поехали.

8

Снизу раздался жалостливый скулёж, и они оба уставились на кане-корсо.

– Чёрт… Пушок.

– Что с ним?

– Я бы не стал впускать его к тебе. Есть риск обувных потерь и взломанной двери в спальню в самый ответственный момент.

– Он такой ревнивый? – Юля присела рядом с псом и ласково почесала его за ухом.

– Любопытный, – хмыкнул Костров и достал сигарету. – Придётся сначала отвезти его домой и отдать на растерзание старые кроссовки.

– Пушочек, не обижайся, пожалуйста. Нам с Пашей очень нужно пару-тройку часиков побыть наедине, – Наумова продолжала гладить огромного пса, который, по её ощущениям, весил больше неё. – А я завтра тебе ещё сосисочек передам. Самых вкусных. Хорошо?

«Пушочек» продолжал печально смотреть на Снежную Королеву, но скулить перестал и даже прицельно потянулся длиннющим языком к её лицу, но Юля успела дёрнуться, и собачий поцелуй коснулся только кончика её носа.

– Вот и договорились! – она рассмеялась и чмокнула его в макушку. – Будь хорошим мальчиком.

– Надо было его как-нибудь взять с собой на смену. Глядишь, ты бы давно растаяла… – выпустив густой дым, хрипло хохотнул Скай.

Юля выпрямилась и с иронией стрельнула по нему смешливым взглядом. Павел ткнул бычок в ближайшую урну и повёл её обратно к машине.

– А Пушок умеет охранять людей?

– О, ещё как. Если ему не нравится тот, кто пытается ко мне подойти, я иногда сам с трудом удерживаю поводок. В нём шестьдесят с хреном кило, и всё сплошь мышцы.

Глядя на забавно свёрнутый кольцом хвост Пушка, Юля с трудом верила, что он может быть очень агрессивным.

– А кошки? Мелкие собаки? На них он тоже бросается?

– На всякую тявкающую мелочь типа шпицев он не обращает внимания. Но кошки, белки, ежи… Это моя боль. От дерева с жертвой не оттащишь. А сколько раз мы ему нос лечили после встречи с ёжиками…

– Бедненький.

– Тупенький.

– Ну нет!

– Уже заступаешься.

Рассмеявшись, Юля прижалась щекой к мужскому плечу и полной грудью вдохнула морозный воздух. Счастье продолжало по капельке наполнять её опустевшее нутро, а предвкушение горячего вечера заставляло все нервные окончания волнительно вибрировать.

– Давай я не буду таскать тебя туда-сюда? Высажу у дома, а сам быстро метнусь к себе и обратно, – Костров, конечно, был не против спонтанного бурного начала их интимной жизни, но зрелым умом понимал: им обоим нужно немного времени на подготовку,