Туалетный столик с зеркалом, банкетка, пара стульев и стол, стоящие между окнами. Большой платяной шкаф поражал объёмами, заглянув в него, поняла, что то, что осталось в том шкафу, это, скорее всего, одежда для служанок.

Все висело на специальных планках, тщательно и аккуратно расправленное. Обувь, рубашки были совсем из другой ткани. Все это собиралось с любовью…

Рядом стоял еще один комод, я открыла первый ящик и поняла: он уже знал, что я ношу его сына, здесь были вещи на младенца, в каждом ящике — по возрасту. Рубашечки, штанишки, костюмчики, крошечные сапожки. Прижала последние к груди, и у меня защемило сердце.

Полюбит ли меня кто-то так же?

Щеку обожгла слеза, я быстро ее стерла, нечего, еще увидит вредный замок, будет радоваться…

Подошла к туалетному столику, отодвинула резные ящички. Они все были забиты украшениями…

Еще осталась дверь ванной, но я решила просто заглянуть в нее. Одна только дверь была целым произведением искусства, и, видимо, тоже из какого-то дорого дерева. Ручка из серебра, полотно с тончайшим рисунком цветов и птиц…

Повернув ручку, заглянула внутрь. Белый мрамор и золото…

Вся комната была из белого мрамора, включая чашу из цельного камня посередине, с лестницей к ней. Внутри было сиденье, выемка под голову, по бокам — ручки из золота. Возле стены стоял стол с двумя чашами, одна поменьше, рядом находился кувшин. А вторая поглубже, с плоским дном… Если я правильно поняла, для купания младенца. Рядом была полка с чистыми белоснежными кусками ткани. А на крючках из того же золота висели накидки в виде халатов, даже пояс имелся. А под ними стояло несколько разных пар туфелек на небольшом каблучке, без пятки. Наверное, это — тапочки или домашняя обувь.

В другом шкафчике, напротив, стояла армада баночек, бутылочек…

Все, я сегодня ночую здесь, хочет этого зловредный старик или нет — не важно.

Это место ждало меня и сына.

Надо только перенести люльку…

Вышла из ванны, замечая перемены, люлька уже стояла возле кровати, а рядом, на столике, лежали чистые стопки ткани.

Благодарить не стала…

Поспешила вниз к сыну, чувствую, потерял меня. Почти бегом спустившись вниз, остановилась только перед дверями в общую комнату. Там уже стоял шум голосов, звон посуды. Открыла дверь и вошла, голоса смолкли, а я взглядом отыскала Мейе и пошла к нему. Он сидел у края стола, вернее, у изголовья, где стоял поднос с едой.

Присела на это место, чувствуя, что оно мое, забрала сына у Мейе, прижимая к себе и успокаивая.

— Ну, и как там? — вдруг спросил сидящий по левую сторону начальник охраны.

— Красиво, и теперь мои покои — там, — принялась есть, наконец-то был полноценный ужин. Суп, на второе — овощное рагу, и много мяса, везде. В предложенном кубке было вино, я отрицательно махнула головой.

— Можно мне воды или холодного чая?

— Конечно, — один из мужчин вышел, и принес мне и кружку с чаем, и кубок еще с чем-то. Я принюхалась: пахло ягодой, сладостью. Сделала пробный глоток, это что-то в виде компота, может узвар, что-то похожее.

На столе была выпечка, как только у меня освободилась место на подносе, туда тут же положили куски пирогов. Я смогла расслабиться только сейчас, ела, не поднимая глаз на сидящих за столом.

Но, посмотрев, поняла: хоть на меня и бросают любопытные взгляды, но никаких намеков на беседу или привлечения моего внимания.

За столом обсуждали завтрашнюю охоту. Пополнить запас дров, а еще, завтра прибудут с два десятка лошадей. Ведь в замке их не было, и не на чем патрулировать близлежащие леса.

Поев, я поднялась, собираясь идти отдыхать, разговоры моментально стихли.

— Спасибо за ужин, всем доброй ночи!

— Доброй ночи, леди Аделла! — прозвучало вразнобой, а я снова покраснела и поспешила на выход.

Поднялась на третий этаж, сразу к себе в комнату.

Дверь поддалась без труда, и я оказалась в своих апартаментах.

— Нам — горячую воду, пожалуйста… — попросила я, чувствуя какое-то облегчение от того, что осталась одна.

А еще, я знаю точно — на этаж, кроме меня, никто не сможет войти. Оставшиеся вещи из спальни были перенесены сюда. Замок почему-то помогает, хотя я могла бы сделать это сама. Платья, обувь, плащ заняли свои места. Шкатулка с расческами и лентами встала на столике с зеркалом.

Выбрав себе рубашку на ночь, я пошла купать сначала сына, затем, уложив его в люльку, залезла в воду сама. Какое счастье — лежать в горячей воде…

Я накапала в ванну каких-то масляных капель, они по запаху напоминали ландыши. Поставила на бортик баночки с разным наполнением. Это явно отличалось от простого мыльного раствора, что мне достался прошлый раз. Да и для волос была отдельная бутылочка с настоем. Вымывшись и натерев кожу до скрипа, вылезла из почти остывшей воды. Подошла к туалетному столику, взяла серебряный гребень, и на этот раз легко расчесала волосы, сидя перед зеркалом.

Взгляд блуждал по лицу, я смотрела, делая выводы: я молода, мне не больше двадцати лет. А там — уже полтинник… и работа, которую я так и не полюбила. Но она приносила доход, и только это было в ней приятно. Я — обычный менеджер средней руки, один из двадцати работников в этом офисе. Бумаги, бумаги, отчеты…

Никакой личной жизни, только работа, и два раза в год — отпуск. Пока я была для кого-то привлекательна, я фыркала, желая строить карьеру, а после тридцати стала как-то никому неинтересна… но продолжила жить так, как привыкла. Ходя на редкие свидания, так и не переросшие во что-то стоящее.

То мужчины были не те… то я — не такая, как они представляли.

А потом самой надоело, и я просто стала жить для себя. Читала, ходила в кино, кафе, на выходные куда-то ездила…

Племянница, дочь двоюродной сестры, забегала в гости. На нее я и отписала все свое имущество, за месяц как… А вот, как и что, так и непонятно… Почему я здесь?

Взгляд в зеркале замер, я пыталась вспомнить. Нет, пусто…

Может, потому я здесь, что одинокая, терять там нечего, привязанность к племяннице только, и все.

Здесь я смогу начать новую жизнь, сначала, и при этом все есть для этого. Замок, сын…

Накормив сына, уложила его спать, сама нырнула под пуховое одеяло и впервые не просто уснула, а еще и видела радужные сны. Словно очнулась