Жуковский. Теоретик воздухоплавания. Автор математического обоснования подъемной силы крыла. То что надо! Оказалось, что и этот господин уже давно — двадцать восемь лет назад — родился, и успешно трудится преподавателем математики и механики в Московском высшем техническом училище. Том самом, где мои корявые чертежи винтовки и пулемета обрели очертания реального боевого оружия. И то самое, кстати, который при СССР станет Московским государственным техническим университетом имени Баумана.

С Николаем Егоровичем Жуковским я встретился. Студенты на каникулах, но ради открытой лекции премьер-министра Российской Империи, все-таки собрались. И дети и преподаватели. Ну а набиться на разговор с молодым талантливым доцетом было уже совсем просто. Нарисовал ему разрез крыла из школьных учебников времен моего советского детства. Предложил построить при училище особую лабораторию — аэродинамическую трубу, для опытного определения подъемной силы крыла. Рассказал о планах строительства первого в мире летающего устройства тяжелее воздуха. А потом, жестом фокусника, достал из кармана сложенный из листа бумаги самолетик, и запустил.

— Мой сын, Сашенька, этакое вот чудо десятками строит, — улыбнулся я Жуковскому. — И вопросы задает. Папа, спрашивает, а почему они летят? А что мне ответить, Николай Егорович, коли никто в мире пока того не ведает? Но ведь летят!

— Поразительно, — только и смог выговорить Жуковский, и устремил взгляд в будущее. Ну, или куда-то в ту степь, не иначе. Потому что на прочие раздражители ученый не реагировал еще минут десять.

Может и к лучшему. Мы, с присутствовавшим при разговоре, директором училища, Виктором Карловичем Делла-Восом, успели и о новой лаборатории поговорить, и увеличение ассигнований на училище обсудить. Стране остро нужны были инженеры. Много. Много больше, чем способны были дать существующие уже учебные заведения. И если будущая Бауманка готова была расширяться, если у ее руководства существовали здоровые амбиции, то кто я такой, чтоб стоять на пути прогресса?

Сам Виктор Карлович — отменный специалист в области механики. Именно ему удалось довести первый прототип пулемета до рабочего образца. Так что и патент, или как сейчас принято говорить — привилегию, мы оформляли с ним в равных долях. Заказа от военного ведомства на оружие, способное изменить ход войны мы пока не получали, но несколько сотен образцов все-таки произвели. Для экспериментальной штурмовой дивизии моего брата Морица.

Жуковский в итоге, получасом спустя, конечно, согласился, но понервничать меня таки заставил. Не ожидал, что названый в будущем великим теоретиком воздухоплавания окажется этаким вот тугодумом.

Потому и слушать фамилии я с тех пор стал со всем вниманием. Вдруг снова кого-нибудь этакого услышу. Непризнанного гения, изобретающего звездолет в русской глубинке. Самого меня Господь от наук отвратил. Не тот у меня склад ума, чтоб предаваться фантазиям или расчетам. Но по части организаторства, слава Богу, у меня пока все получалось. Организовал бы и космодром в окрестностях Воронежа, кабы нашелся ученый, сумевший бы меня убедить, что реально еще в этом веке отправить Белку со Стрелкой на орбиту. Жаль, Сергей Павлович Королев еще даже не родился. Я проверял. Даже Павла Королева подходящего возраста не нашел…

Что-то шевельнулось в душе, когда Чарыков представил мне молодого, усатого, как Василий Иванович Чапаев, владельца пароходной компании.

— Позвольте рекомендовать вам, ваше высокопревосходительство, купца второй гильдии, Тихона Филипповича Булгакова, — представил мне «чапаева» губернатор. — Три года назад сей предприимчивый молодой господин в наследство два пароходных буксира получил. Да четыре баржи. Ныне же… Сколько, Тихон Филиппович? Пять? Пять кораблей у него. До нашей знаменитости, Якова Алексеевича Прозорова, еще, конечно не дотягивает. Но зная его неуемную энергию, не удивлюсь, коли через десяток лет…

— Не боитесь конкуренции от железного пути, Тихон Филиппович? — не стал я дослушивать фантазии Чарыкова. Сглазит еще пароходного купца, кто тогда по рекам товары станет возить?

— Есть такая опаска, ваше высокопревосходительство, — признался Булгаков. — Потом только на чертеж земли нашей взглянул, и понял, что беспокоиться не о чем.

— Вот как? — удивился я. В принципе, никто никогда не скрывал, что Великий Сибирский путь предназначен в первую очередь для вспоможения переселению обедневших крестьянских семей на пустующие земли в Сибири и на Дальнем Востоке. Потом только оценивался примерная нагрузка подвижного состава от доставки в Россию сибирского зерна. Это же важно, чтоб вагоны шли в обе стороны максимально загруженными. Статкомитет проводил специальное расследование, и выяснил, что потенциал торговли зерном и мукой через Архангельский порт достигает тридцати миллионов пудов. Одно это обстоятельство позволяло акционерам Пермь-Котлаской дороги получать до пяти процентов прибыли ежегодно.

— Именно так, ваше высокопревосходительство, — коротко, по военному, кивнул владелец пароходов. — Коли будет чугунный путь от Вятки до мореходных притоков Северной Двины, так и Нижегородские, и Саратовские купцы желание поимеют через Архангельск с Европами торговать. Не одному же Якову Алексеевичу морские пароходы в Англию посылать. О том многие мечты имеют-с.

— А вы, стало быть, будете их товары до Вятки реками доставлять, — согласился я. — Опять же, на Кавказе нефтяные промыслы стремительно расширяются. Нефть да керосин скоро столь же всем потребны будут, как ныне то же зерно. Появись у меня желание заняться пароходным делом на Волге, я бы часть барж в нефтеналивные переделал. Это бы куда дешевле встало, чем сотни бочек с дальнего юга на север тащить. А груза перевезти можно больше.

— Только тогда уже здесь нужно будет керосин по бочкам разливать, — заспорил Булгаков. Потом только вспомнил, с кем именно разговаривает, и добавил: — Ваше высокопревосходительство.

— Разумное замечание, — согласился я. — Только транспортировка пустых бочек на юг дороже встанет. А покупать тару там на месте — никаких денег не хватит. Тамошнее население из дорожной грязи стремится навар получить, а чтоб втридорога русским бочки продать, так это за боже мой. Впрочем… Я за любой товарооборот. Чем больше людей в стране окажутся ввязанными в торговые предприятия, тем Державе лучше.

— Это от чего же? Простите мне моё невежество, ваше высокопревосходительство, — заинтересовался Чарыков.

— Увеличение торговых оборотов, улучшение качества жизни связанных с торговлей людей, повышение их покупательской способности, активизация оптовой и розничной торговли — это все связанные вещи. И все из этого впрок Отчизне. Могу доказать сие с цифрами, коли вам, Валерий