— Ты им слишком много показал, они тебя наверняка опасаются. Тумановы всегда считались сильнейшими магами страны. Плюс нехилая ментальная сила. И все это против тебя не работает. Пока ты им нужен, но что будет дальше, я не спрогнозирую. Со своими врагами они разбираются жестко. Вопрос, считают ли они тебя своим врагом?

— Я им много дал.

— Они тебе за это заплатили, — напомнил Постников. — Так что обязанными себя не считают. В идеале, конечно, стоило от них держаться подальше, но тут уж ты сам влез по самое не балуй. Но внешних проявлений плохого отношения к тебе со стороны Тумановых нет никаких, я бы знал. Вообще, ты уверен, что за словами Мальцева стоит что-то, кроме желания отдалить тебя от Светланы?

— Не уверен, — согласился я. — Но моя интуиция намекает, что что-то есть.

Да, внешне Тумановы относились ко мне очень хорошо. Император был благожелателен, Александр и Светлана казались идеальными учениками. Во всяком случае, я доставлял Айлингу куда больше проблем, когда у него учился. Но внешнее не всегда соответствует внутреннему. Я когда-то был уверен, что с Дамианом мы друзья, он же меня ненавидел и только и ждал возможности расправиться, которую я ему сам предоставил. Доверчивость стоила мне жизни. Ни там, ни тут мне не нужна была власть, но тут я еще отвечал за огромное количество людей и не имел права на ошибку. Самое правильное было разобраться с Накрехом и отойти в сторону, чтобы Тумановы про меня забыли. Но проблема в том, что мне не хотелось, чтобы про меня забывала одна конкретная Туманова.

Глава 5

Когда мы подъехали к школе, у проходной расхаживал Сысоев. Его движения выглядели некрасиво-дерганными, и сам он с последней нашей встречи стал еще отвратнее. Сделав вид, что я его не замечаю, я направился к проходной.

— Ярослав! Ты-то мне и нужен.

— Не могу сказать того же в твою сторону, — бросил я, пытаясь его обойти пока без применения силы. Как физической, так и магической — обе они у меня значительно превышали те, что имелись у Тихона.

Миндальничать с ним я не собирался. После того как мои целители выложились, вытаскивая сысоевского наследника из проклятия, благодарность мне выразили только директор школы и Сысоева. Почему-то остальные посчитали, что я сделал то, что был должен. Правда, Сысоева выразила легкое недовольство, что не дождались ее отмашки, провели раньше. Но после того как Ефремов ее убедил, что тот, кто вовлек ее сына в противоправную деятельность, если не умер, то в ближайшее время не появится, она даже захотела мне оплатить труды. От денег я отказался. Почему-то конкретно Сысоевские вызывали во мне чувство брезгливости, хотя Серый заявил, что я был не прав и мог бы взять деньги, тем самым вернув свои, которые заплатил за поместье. Но в его выпаде особой уверенности не было, потому что он прекрасно понимал, что Сысоев-старший рано или поздно выйдет и возмутится разбазариванием клановых финансов. Судебный процесс был бы громким и совершенно нам не нужным. Нет, лучше это провести как добровольную помощь Императорской гвардии. Первый раз, что ли? И нам плюсик в карму и им плюсик в ведомость.

— Да стой же! — Тихон попытался ухватить меня за руку, но промазал. — Делов-то на пару минут. Мне очень нужно.

— Что тебя нужно-то?

— Не при посторонних же. — Он выразительно задвигал бровями, намекая, что никому не стоит узнавать о наших переговорах. — Это большой секрет.

Не могу сказать, что мне очень хотелось проникнуть в секреты Сысоевых, но защиту от прослушки я поставил, причем так, что Сысоев это заметил и сразу перешел к делу.

— Мне нужны деньги.

— Прикинь, мне тоже, — ответил я. — Секрет-то в чем?

— В том, что ты мне их дашь.

— С чего бы? — удивился я, сомневаясь, что Тихон знает хоть что-то, за что можно заплатить. Не секреты же своего клана он собирается мне продать? — Я что на банк похож?

— Ты мне должен, — нагло заявил он.

— С чего бы?

— С того, что ты меня из стазиса вывел, а я этого не просил. Мне, может, там хорошо было.

— Вообще-то, в стазис ты попал, потому что подыхал, — напомнил я. — Тебя три моих целителя выводили.

— А я просил?

— Андреев просил и твоя мама.

— Но я-то не просил, поэтому ты мне должен.

Похоже, что учился он плохо не потому, что раздолбай, а потому, что тупой по определению.

— На тот момент ты был недееспособным и несовершеннолетним. За тебя принимали решения те, кто имел на это право по закону. Если у тебя все, то я, пожалуй, пойду.

Я сделал движение, показывая, что собираюсь отключить защиту, и Тихон всполошился.

— Погодь. Ладно, давай в долг, — сделал он мне одолжение.

— Я тебе вообще никак не собираюсь давать денег, Тихон, — ответил я. — У тебя свои должны быть.

— Папахен карты заблокировал все, сволочь. Не успел выйти — сразу заблокировал, — поделился он со мной своим горем.

— Значит, была причина.

— Да он разозлился просто. Причем на тебя, а злость спустил на меня. Я сейчас без денег и без машины. Не жизнь — каторга. Он еще мне заявил, что я должен что-то делать. А у меня травма от…

— Собственной глупости. Нет, Тихон, денег ты от меня не получишь, тебе и отдавать будет нечем.

В этом я был уверен, иначе он занял бы у кого-нибудь из своих дружков. Но видно перезанимал уже настолько, что его знакомые делиться с ним финансами отказывались.

— Хошь, расписку напишу? — щедро предложил он. — Если с папахенскими не выйдет, то сразу как на Мальцевой женюсь и часть их денег к нам перетечет, отдам.

— То есть отдавать ты вообще не планировал? Мальцева тебе не светит.

— С чего бы? Папахен до того, как ты его Императорским ищейкам сдал, как раз планировал с Мальцевыми обсудить. Счас остынет и займется. Мы с Дианкой уже практически жених и невеста.

— Боюсь, ты немного опоздал, Тихон, — «порадовал» я его. — Между мной и Дианой достигнута договоренность определенного толка.

Он скептически скривился осмотрел меня