Шрифт:
Закладка:
Уяснив эту тонкость, посмотрим, какие точки зрения по вопросу времен греческого языка высказываются в современной науке (напомню, речь идет о морфологическом времени). Я буду говорить и о традиционной грамматике, о трудностях, которые в связи с ней возникают, и о новом аспектном подходе.
1. Аорист
Более двадцати лет назад Фрэнк Стэгг написал статью о неправильном толковании аориста[99]. По его мнению, проблема заключается в том, что ученые считают использование глагольной формы аориста указанием на завершенность действия: если глагол стоит в аористе, значит, действие, которое он описывает, завершилось. Многие думают, что аорист употребляется для обозначения действия, не имеющего длительности (так называемое пунктивное время). Но хорошие грамматисты даже в рамках традиционного подхода всегда обращали внимание на то, что аорист может использоваться не только для описания точечных действий. Аорист недаром называется аористом: в переводе с греческого его название означает 'неограниченный', 'неопределенный'. Это время лишь указывает на факт действия, не уточняя, было ли оно единственным в своем роде, повторяющимся, начавшимся, мгновенным или законченным. Лучшие грамматисты понимали эту тонкость и поэтому предпочитали использовать термин «пунктив». Он означает практически то же, что термин «точка» в геометрии — объект, не имеющий измерения. Но подобно тому, как значение математического термина интуитивно неочевидно, понятие пунктивного действия также вызывает затруднение у многих толкователей. Стэгг в качестве примера напоминает, что многие исследователи грамматики и комментаторы уверены, что словосочетание «все согрешили» (ήμαρτου, «гэмартон») в Рим. 5:12 обозначает однократное завершенное действие, скорее всего, грехопадение Адама; призыв представить тела в Рим. 12:1 означает один раз и на всю жизнь принять посвящение; покаяние, о котором говорится в Откр. 3:19, — это тоже однократное завершенное действие, поскольку в тексте используется глагольная форма μετανόησον («метаноэсон»); форма аориста Έτύθη («этютхэ») в 1 Кор. 5:7 («ибо Пасха наша, Христос, заклан за нас») означает, что смерть Христа является свершившимся однократным событием. А если даже специалисты по грамматике и комментаторы позволяют себе так ошибаться, то что уж говорить о бедном вечно занятом пасторе, который иногда злоупотребляет грамматикой, чтобы обосновать свои богословские позиции.
Далее Стэгт перечисляет множество примеров того, что форма аориста не обязательно означает однократное завершенное действие. Приведу несколько из них.
«Итак, возлюбленные мои, как вы всегда были послушны (ΰττηκουσατε, «гюпэкусате»)», Фил. 2:12) — речь явно не идет об однократном свершившемся или пунктивном действии.
«Ты же, когда молишься, войди (εϊσελθε, «эйселтхе») в комнату твою» (Мтф. 6:6) — здесь также предполагается повторяющееся действие.
«…что вы слышали (ήκούσατε, «экусате») от начала» (1 Ин. 2:24) — однозначно действие продолжалось во времени.
«Пять раз получал (ελαβον, «элабон») по тридцать девять ударов» (2 Кор. 11:24).
«Они ожили (έζησαν, «эдзэсан») и царствовали (έβασίλευσαν, «эбасилевсан») со Христом тысячу лет» (Откр. 20:4).
«Все сии умерли (άπέθανον, «апетханон») в вере» (Евр. 1 1:13) — естественно, что не одновременно!
«…по преступлениям и грехам вашим, в которых вы некогда жили (περιεπατήσατε, «периэпатэсате»), по обычаю мира сего» (Еф. 2:1–2).
«Храните (φυλάξατε, «фюлаксате») себя от идолов» (1 Ин. 5:21) — если мы уберегли себя один раз, это не значит, что опасность миновала.
«…дабы явить (ένδείξηται, «эндэйксэтай») в грядущих веках преизобильное богатство благодати Своей» (Еф. 2:7) — конечно же, это не означает, что Бог явит Свою благодать лишь однажды за всю вечность и не вспомнит о ней больше никогда.
Даже в изъявительном наклонении, в котором аорист обычно обозначает действие, произошедшее в прошлом, бывают исключения.
«В Тебе Я обрел удовольствие» (εϋδόξησα, «эвдоксэса», Мр. 1:11).
«…засохла трава» (έξηράνθη, «эксэрантхе», 1 Пет. 1:24).
Стэгг признает, что глагол в форме аориста может обозначать однократное, завершенное действие, совершенное в прошлом, или действие, не имеющее длительности. Когда мы читаем о том, что Сапфира упала (επεσεν, «эпесен») к ногам Петра, из контекста понятно, что это действие произошло мгновенно. Аналогичным образом, на основании контекста, можно предположить, что в момент грехопадения Адама умерли все люди (см. Рим. 5:12), но глагол ήμαρτον («гэмартон») в форме аориста не является стопроцентным доказательством этого предположения. Ни один христианин не сомневается в том, что Христос единожды принес Себя в жертву (1 Кор. 5:7), потому что об этом четко и ясно говорят некоторые отрывки (например, Евр. 10:12); тем не менее основой для этого богословского вывода, при всей его значимости, никак не может служить употребление формы аориста.
Не только Стэгг пишет о неправильном понимании формы аориста[100], тем не менее эту грамматическую ошибку допускают не только проповедники, но и признанные экзегеты. Например, в своем комментарии на Послание евреям Филип Хьюз пишет: «Аорист употребляется, когда говорится о сказанном Богом через пророков (λαλήσσς, «лалэсас») и сказанном через Христа ('ελάλησεν, «элалэсен»). Это означает, что Бог закончил говорить и в первом случае, и во втором»[101]. С богословской точки зрения, такое заключение верно, но конкретно этот библейский пример не может являться для него основанием. Комментируя в Евр. 1:4 слова о том, что Сын «стал» превосходнее ангелов, Хьюз пишет: «Аористное причастие γενόμενος («геноменос», 'ставший') означает, по словам Спика, „конкретное событие в истории"»[102]. Наконец, последний пример из статьи Хейкки Рясянена, в которой он комментирует фразу из Рим. 3:27: «Где же то, чем бы хвалиться? Уничтожено»: «Так или иначе, аорист (έξεκλείσθη, «эксэклэйстхэ», 'уничтожено') не оставляет сомнений в том, что уничтожение причин похвальбы произошло однажды и навсегда»[103].
Но можно впасть и в другую крайность. Приведу пример из свежей статьи Чарльза Р. Смита[104]. Он пишет о выводах Стэгга, соглашается с ними, сетует, что с ними пока мало кто знаком, и идет еще дальше: он предлагает отказаться от выделения видов аориста (констативного, начинательного и других). По мнению Смита, аорист есть аорист, это просто «время», которое автор использует в тех случаях, когда хочет сказать о действии в общем, без конкретики.
Но так может говорить только дилетант в языкознании. Давайте на минуту предположим, что мы приверженцы традиционной школы грамматики. Смит, обосновывая свою позицию, приводит к каждому виду аориста, названному в учебнике, контрпримеры из библейского текста. Но его примеры подтверждают только то, что, во–первых, не каждый
