class="p1">— При определённой доле фантазии, действительно, можно предположить, что здесь когда-то существовала дорога, — неожиданно завернул фразу домовой, сделав умное лицо. — А любая дорога ведёт откуда-то куда-то. Значит так и сделаем. «Откуда-то» — это здесь, — он шаркнул ногой, — а «куда-то» — это где-то там. — Он повернулся и направился внутрь ущелья, спотыкаясь на россыпях камней.

Болк вздохнул, поковырялся в прорехах одежды, махнул рукой и зашагал следом за Отилой. Я пристроился последним, слушая как наши шаги гулко отражаются от крутых неровных стен. Глядя на них я стал обращать внимание на отдельные вертикальные ровные поверхности, будто кто-то каким-то мощным инструментом срезал здесь мешающие выступы скал. Ровные плиты под ногами, ровные срезы на скалах вызвали определённые мысли, догадки и подозрения.

Пройдя около версты, мы упёрлись в грандиозную осыпь, обойти которую было невозможно. Крупные и мелкие обломки плотно завалили ущелье от края до края и торчали во все стороны, словно каменные зубья. Наскоро посовещавшись, решили не возвращаться, и попробовать пробраться через завал. Полезли. На этот раз помимо матюгов Болка я с интересом выслушал оригинальный загиб в исполнении Отилы. Этому дуэту надо обменяться репертуаром и тогда им не будет равных ни здесь, ни на Земле.

Пробравшись через разного размера обломки и булдыганы, усталые и злые мы выбрались на прежнюю дорогу. Болк приобрёл ещё полдюжины прорех на одежде, а мы с Отилой ободрали в кровь руки. Отряхнулись, отдышались, немного передохнули и отправились дальше. Между тем ущелье начало сужаться, а стены каньона стали почти отвесными, и, как мне показалось, слишком ровными.

Впрочем далеко пройти нам не удалось. Наше разочарование и досада не имели предела, когда мы упёрлись в жуткое нагромождение скал, и этот завал был намного больше предыдущего. Вероятно, когда-то здесь произошло катастрофическое землетрясение, обрушившее миллионы тонн камня. Я устало присел на плоский обломок скалы, опустил руки и прикрыл глаза. В чувство меня привёл голос Отилы:

— Слышь, Очер, кажись, мы пришли, — хрипло проговорил он. — Чую, то, что мы ищем где-то рядом. Совсем близко. — И он завертел головой, как антенной локатора.

— Херня всё это. Где в этой каменной помойке может быть что-то путное. Слова твои никудышные и завиральные. — Я неожиданно для себя разозлился и тут же пожалел об этом.

Отила спокойно и невозмутимо указал рукой на нагромождение больших обломков, между которыми виднелась щель в размер человека. Три глыбы упали так, что образовали корявое перекрытие.

— За этой дырой что-то есть, — прошептал домовой и обессилено сел на ближайший камень.

Я озабоченно поскрёб щетину, оглядел друзей и, тихо матерясь, полез в дыру. Протискиваясь между скальных обломков, я подумал, что Болк сейчас совсем доконает свою одежду. Однако посторонние думки сразу вылетели из головы, когда я включил свет и увидел упавшие части арочных перекрытий, заросшую мхом ровную стену и зияющую темноту входа. Вид древних развалин напоминал что-то из древнего Египта и заставил сильнее биться сердце. Я мысленно отругал себя, за несдержанность и, украдкой перекрестившись, пролез под обломками. В тёмном проёме я огляделся. Ровные стены прохода покрывал слой тысячелетнего окаменевшего налёта с клочьями многолетней паутины в углах. Кое-где толстая твёрдая корка отвалилась, и там блестела зеркальная поверхность. Дальше в проходе зияла темнота, лишь вдалеке свет выхватывал из мрака неясные контуры и тени. Подтолкнув меня в спину, из завала выбрались Отила и Болк.

— Вот оно, это самое, — домовой кивнул в темноту проёма, и в его голосе прозвучало торжество. — Кстати, Очер, не желаешь извиниться за «херню».

Я смущённо откашлялся.

— Торжественно и прилюдно прошу пардона, ибо посмел усомниться в способностях лучшего домового Земли, — постарался я выкрутить неудобную ситуацию с пользой и склонил буйную голову, а потом обратился к боевику. — Болк, ты то что об этом думаешь?

— Пока ничего, — пожал он плечами. — Посмотрим, увидим, а потом будем думать.

— Ага, пойдём, а там какая-нибудь бяка живёт, — хихикнул Отила. — Хрясь, и нет бравых ребят.

Я пробежал взглядом по стенам, вгляделся в загадочную темноту, вздохнул и махнул рукой.

— Семь бед один ответ. Деваться всё равно некуда. Пошли. — я отодвинул спутников и первым шагнул внутрь подземного сооружения.

Конус света сначала теснился в пределах ровных грязных стен, а через десяток шагов я обратил внимание на характерные ровные выступы, за которыми виднелись втянутые внутрь стен мощные каменные створы. Через пять шагов я отметил ещё один открытый шлюз. Странно. Если это действующая база, то какого лешего она распахнута настежь? Я прислушался. Спереди не доносилось ни звука. В обитаемом пространстве так не бывает. Пусть тихий, пусть слабый, но шум присутствует. Здесь же не отмечалось никаких признаков обитания.

Ещё через два десятка шагов свет провалился в пустоту, растворившись в большом пространстве. По всем приметам мы вышли в подземный зал. Постепенно глаза привыкли к потёмкам, и я разглядел необычную архитектуру сооружения. Из выложенного ровными плитами, засыпанного пылью и щебнем пола поднимались два ряда уходящих вдаль колонн, поддерживающих высокий сводчатый потолок. На выложенном ровными плитами полу лежал слой пыли и щебня. Рядом с входом взгляд выхватил дюжину ниш к какими-то устройствами, запылёнными и замусоренными до неузнаваемости. Рассмотреть содержимое этих ниш не удалось, поскольку домовой сразу потянул нас в глубину зала. Хруст камешков под ногами и шаги гулко раздавались в пустом пространстве. Прислушиваясь и оглядываясь, мы добрались до противоположной стены, в которой темнели три квадратные проёма, тоже открытые и зияющие темнотой проходов.

— Туда, — Отила указал на средний портал и попытался первым сунуться в темноту, но я удержал его за пояс и отодвинул назад.

Проход вывел меня в очень длинный зал, который в отличие от первого слабо освещал мертвенный зеленоватый свет из непонятно каких источников. Здесь было чище, но страшнее. Вдоль боковых стен плотно, одна к другой стояли матовые полусферы метра по четыре диаметром, а в конце зала едва просматривались очертания большого куба на низком подиуме. И больше ничего. Осторожно и опасливо пройдя вдоль стен, мы насчитали ровно сто полусфер. Матовая поверхность и толстый слой окаменевшей пыли надёжно скрывали их содержимое. В конце зала мы задержались возле куба, посчитав, что в нём должен быть какой-то смысл. Не придумав ничего лучшего, мы подобрали обломки камней и принялись осторожно отбивать и сдирать с граней корку пыли и патины. На очищенной поверхности показались ряды разных знаков, а также круглые выступы, опоясавшие посредине все четыре грани куба. Посчитали. Ровно сотня. Так, так. Всё это требовалось хорошенько осмыслить. Там сто и здесь сто. Логично предположить некую связь между полусферами