и подозрительность, то были и уважение, и даже глубокое взаимопонимание. Столкновения между различными народами на востоке были более грубыми и жестокими, чем между немцами и французами на западе. То, что на западе доходило до соперничества и споров о порядке старшинства, на востоке принимало форму острой враждебности. После 925 г. западные границы германских народов и империи оставались без изменений до конца Средних веков и даже тогда не претерпели существенных сдвигов; что касается французов, то немецкая культура была в обороне. На востоке все было иначе. Здесь, вслед за оборонительной позицией в IX в. и частично сохранившейся в X-м германские завоевание и расселение продвигались мощным толчком. Продвижение шло за счет людей, которых уже в VIII в. святой Бонифаций охарактеризовал как прирожденных рабов; он называл славян «вонючим и презренным народом». Веком позже аббат Эйгил Фульдский повествует, как другой аббат - Стурми - в VIII в. увидел славян, купавшихся в реке Фульде, и отпрянул от отвращения из-за смрада, исходившего от их тел. Германцы и славяне терпеть не могли «запах» друг друга; у американских негров и южан были такие же трудности. В 981 г. один крещеный славянский вождь захотел, чтобы его сын, находившийся с германским войском в Италии, женился на племяннице саксонского герцога Бернгарда II. Маркграф Дитрих не одобрил это: «Нельзя отдавать женщину из своего рода собаке».

Средневековые немецкие авторы (Арнольд Любекский, Гельмонд из Босау - автор «Славянской хроники») описывают славян как «развратных по природе, прирожденных преступников», выделяя особенно поляков как жестоких грабителей и убийц. «Предательство», incerta fides, является врожденной чертой всех славян: им нельзя ни верить, ни доверять.

То, что недоверие между германцами и славянами было взаимным, иллюстрирует анекдот из собрания «Чудес императора святого Генриха», составленного представителем Хильдесхаймской кафедральной школы. Старый венд получил совет прикоснуться к мощам Генриха II, чтобы излечиться от слепоты, но он смиренно отказался на том основании, что ни один венд не может ждать помощи от германца.

Ситуация на северо-востоке Европы весной 955 г. - года битвы на реке Лех -повторилась на юге. Два саксонских магната Вихман II и Эгберт Одноглазый вступили в союз с ободритами Нако и Стойнефом - вождями средневекового союза полабских славян - и подстрекали их совершать набеги на Саксонию. В сражении на Рехнице 16 октября 955 г. Оттон завоевал вторую крупную победу, которая непосредственно проложила путь к трагедии политики Германии на востоке. Немецкие историки, изучавшие этот период в год, предшествующий Второй мировой войне, пришли к выводу, что политические, военные, экономические и человеческие ресурсы Германии ни в коей мере не соответствовали потребностям, которые выдвигала агрессивная политика Оттона на востоке. Более того, как указал Теодор Майер еще в 1931 г., саксонская знать того времени в штыки принимала любую идею колонизации германцами территорий к востоку от Эльбы: они не могли ожидать, что смогут взимать с немецких крестьян-христиан такие большие подати и барщину, как с язычников-славян.

Методы улучшения земель, необходимые для эффективного заселения (осушение болот, например), появились лишь века спустя. Методы ведения осады германскими армиями были недостаточны для преодоления фортификационных сооружений, которые они обнаружили на востоке. Пройдут три века, прежде чем германские крестьяне получат возможность отправиться на восток и заявить свои права на землю, которую так давно и тщетно оспаривал немецкий меч. В 1938 г., когда грозовые тучи, созданные Гитлером, уже нависли над Веной и Прагой, Конрад Шюнеман составил балансовый отчет по восточным кампаниям Германии: из 175 войн, которые она провела между 798 г. и первой Польской войной Фридриха I, можно сказать, что одна треть достигла своей непосредственной военной цели, одна четверть имела половинчатый успех, а остальные были провальными. Двадцать военных походов закончились полной катастрофой для немецкой армии.

Не хватало не только военных, но и интеллектуальных и духовных ресурсов. Империя Оттона не имела «излишка» церковнослужителей и религиозных орденов-реформаторов, которые могли бы посвятить себя миссии обращения Востока в христианство. Оттон уже испытал огромные трудности, пытаясь найти священника и епископа в ответ на просьбу княгини Ольги в 959 г. Его первый кандидат - монах из монастыря Святого Альбана, Майнц, умер в 961 г. Адальберт, который был послан, в конечном итоге был рукоположен епископом для русских против его воли; он вернулся спустя шесть месяцев, ничего не добившись.

Тем не менее план Оттона был грандиозным. Недавно основанное архиепископство Магдебургское стало вторым после Константинопольского. Говоря словами современного немецкого историка Р. Хольцмана, оно должно было стать «германским Римом». Новой метрополии были назначены ее викарные епархии на синоде, состоявшемся в Равенне в октябре 968 г.: Хафельберг, Бранденбург, новые епископства - Мерзебургское, Цайц и Мейсенское, а также недавно созданная епархия Познаньская. Мысли Оттона обращались даже к Праге. Магдебургу было отдано верховенство над всеми церквями на правом берегу Рейна; следуя римскому образцу, он должен был получить двенадцать кардиналов-священников, двенадцать кардиналов-дьяконов и двадцать четыре кардинала-иподьякона.

Польские, богемские и венгерские князья быстро почувствовали опасность, если у них будет германский папа или, по крайней мере, германский патриарх как церковный покровитель немецкой миссии на востоке. Но первый протест исходил от ближнего семейного круга Оттона. Планы на Магдебург Оттона, который оставил создание новых епархий всецело на свое собственное усмотрение, впервые были изложены папе в 955 г., вероятно, сразу же после победы у реки Лех. Вильгельм Майнцский - немецкий прелат первого ранга и сын короля Оттона от его наложницы-славянки - немедленно написал папе Агапету II письмо, в котором разоблачил идеологическую основу планируемого его отцом порабощения и христианизации славян: главной заботой короля, по его утверждению, было не обращение их в христиан, а власть над ними, их политическое подчинение. В конечном счете, как уже было упомянуто, папа Иоанн XIII установил восточную границу Магдебурга по реке Одер (968), тем самым взяв на себя папскую ответственность, как пишет протестантский историк Хасхаген, за защиту доселе независимых народов, которые теперь ощущали угрозу, исходившую от превосходящей их по мощи империи.

Мы уже видели, что Оттону I пришлось бороться за свой императорский трон в мире, в котором Византия была на гребне славы, и он и себя показал, и доказал свою спасительную силу в двух больших сражениях, завершившихся его победой. Теперь он стремился узаконить свою восточную политику через коронацию императором. Папа римский, который короновал его 2 февраля 962 г. - эту дату обычно считают датой основания Священной Римской империи, - представлял собой ослабевший папский престол, который, как можно было ожидать, поддержал бы имперскую политику Оттона и