Шрифт:
Закладка:
И шел я не к себе в комнату и даже не в чью-то другую. А в кафетерий, где собирался жрать до скончания времен. Каждая клетка моего тела требовала энергии и желательно побольше. Уж не знаю откуда ее взяла арга, чтобы дать мне неплохие восемь кубиков, но, к сожалению, не из меня самого. Я бы хотя бы немного «сдулся» тогда в ненужных мне местах.
По дороге же в очередной раз за много месяцев я учился правильно ходить, потому что тело ощущалось каким угодно, но не моим. А от чертовой чесотки отвязаться было попросту невозможно.
Ну хоть еда понемногу притупляла общее мое состояние отбивной за счет буйства вкуса во рту. Да, я брал все, что была самым резким. Чрезмерно острое, чрезмерно кислое, чрезмерно сладкое. Еще и вредное наверняка. Но так я мог хотя бы немного начать думать о будущем а не о том, как ненавижу ситуации, в которых оказываюсь.
Ладно, примем за то, что я сейчас абсолютно беззащитен. — Думал я, отрывая зубами кусок мяса. — Логично, что мне нужна временная броня от неожиданностей. Кого бы взять в телохранители…
Именно сейчас, в беде, познавалась ценность моих связей, и я понимал, что очень мало из них могут защитить меня от всего. Мария отпадает из-за моих терок с ее братом. Княжна потому что вообще не имеет права на прямую поддержку. Диомед не может без оглядки ввязываться в терки с дворянами, по крайней мере пока наш «хитрый» план помолвки не дошел до нее же.
И оставалась в сухом остатке церковь, в которую меня все зазывал тот священник и с которой связана Ждана. Похоже, придется идти туда, если все пойдет через одно место. Но пока повременю. Авось пронесет и я буду мучиться только день?
С такими оптимистичными мыслями и закончилась эта чрезмерно калорийная трапеза. Осталось только сходить за учебниками и можно строить из себя самую раннюю пташку на занятиях. Сна не было ни в одном глазу, что не удивительно, да только было ощущение, что именно он и будет моим единственным спасением от чесотки и ноющих мышц.
Снова взглянув дома в зеркало и полностью осмотрев себя со всех сторон, я заключил что да, казавшееся чрезмерно мягким тело, уже почти полностью соответствующее Марии по количеству мышц — околонулевому, наконец-то набрало массу.
Живот на котором можно стирать, ноги как у пловца или скорее пловчихи, грудь, что теперь задорно смотрела чуть вверх. Да, в зеркале была спортивная, но при этом фигуристая девушка. Было бы неплохо не будь это я, а так в моих мыслях роилась очередная партия недовольных комментариев. Потому что косые мышцы живота теперь будто очерчивали путь к лобку, заставляя чувствовать себя еще более уязвимо…
* * *
Впрочем, беззащитно я себя ощущал весь следующий день. Хорошо что большинство моих занятий проходят с обычными девушками и парнями, не осененными титулами. Что, впрочем не мешает некоторым из них лебезить перед облеченными властью своих родителей уродами. Так что, скорее всего моя пониженная активность в плане использования арги, дойдет куда надо рано или поздно.
Разумеется, я свято соблюдал просьбу-приказ Зенеллы даже не пытаться пользоваться аргой. Стоило только попробовать, как возле сердца будто дротиком пробила боль, я с трудом удержал свое обычное выражение лица, чтобы не давать другим повода это обсуждать.
Так что и пытался действовать мягче. На перерывах все время тратил на то, чтобы ее почувствовать, ощутить что она все еще со мной, все что угодно лишь бы хоть как-то задавить чувство практически полнейшей беззащитности перед целым миром. Но вместо былой силы ощущалась лишь всепоглощающая пустота…
Моя родная арга, что подсознательно давала мне уверенность, что мне есть чем отразить чужую атаку. Заимствованная у Марии, дающая возможность натянуть большинству врагов глаз на жопу. Всего этого не было. Точнее, немного не так. Оно находилось на какой-то недосягаемой глубине, и то, что ранее горело ярким огоньком по первому призыву теперь было одним огромным куском льда без цвета и активности.
Было видно, что учителя, стараниями Зенеллы, уже в курсе. Никто не указывал на то, что я пришел по сути просто посидеть на практической части лекций, наблюдая за удачными и не очень попытками отточить старые приемчики да освоить новые.
Одна только была засада. Общая физическая подготовка. Может во мне и добавилось мяса, оно не слишком хорошо меня слушалось. Более чем уверен что со стороны напоминал плохо смазанный механизм, а не человека, настолько рваными были мои движения. Но так как там точно не стоит светить свое прискорбное состояние перед абсолютно всеми, то я, нацепив улыбку, старался делать все как раньше, и даже больше.
— Видал какая у Миры теперь грудь? Теперь точно одна из самых красивейших девушек!
— Дурак ты, это сразу было понятно! Ты неужели не глядел на ее задницу?
И да, я привлекал внимание и иногда слышал скабрезные комментарии о себе. У меня слух хороший, знаете, так что можете не шептаться, орите, сука во весь голос. Я хочу чтобы меня обсуждали девушки!
— Она теперь кажется такой сильной и надежной… Хочу задохнуться в ее объятиях!
Будто на заказ я услышал женский шепот. Да, я слышал что у меня есть фанклуб, но чтобы настолько явно подтверждалась его существование — это совершенно другое. На душе сильно неспокойно. Вроде и приятно как-то, а вроде и чувствую себя еще паршивее чем было.
Мария держалась от меня на почтительном расстоянии. Если она обижается на меня, то мне извиняться не за что. Если же на себя, то пусть поскорее заканчивает. Я уже заранее вычеркнул ее из потенциальных телохранителей, так что не так страшна эта размолвка.
Другое дело, что на меня то и дело кидала взгляды Ждана Синица. Да, я все перерывы потратил на себя, а она явно хотела поговорить. Похоже, церковь хочет выйти на связь. Вроде как не могу показать средний палец своим спасителям, а с другой — если ей надо пусть, ну не знаю, ночью ко мне придет или записку подкинет.
Впрочем, кто еще кидал неоднозначные взгляды, так это Диомед. Паршивка ведь прекрасно знает правду обо мне, так что мои верхние «уже за девяносто» воспринимать должна странно. Если хочет услышать охренительную историю их обретения, пусть тоже подойдет по-нормальному и пригласит ну хоть к себе. Мне надоело бегать за ними всеми хвостиком в надежде на преимущество. У меня фамилия властная есть теперь, пусть воспринимают меня как равного человека а не как кого-то на побегушках, которому сделай жест и он тут же прибежит.
День подходил к концу, а чесотка и общее какое-то напускное бессилие не проходили. Даже несмотря на то, что я на физподготовке смог удивить даже самого себя, ощущение полной расхлябанности, чужого тела и прочих проблем с головой и мироощущением не проходили. В таком состоянии точно не стоит ни с кем говорить, особенно в чопорной аристократической манере. Продолжу строить из себя гордое черт пойми что.
Впрочем, уже в комнате, позволил себе одну слабость и в том числе и проверку. Спрятал под подушку ручку, которой могу воспользоваться сильно не по назначению и вызвал Келино к себе.
Девушка в костюме обслуги выглядела не в своей тарелке и жалась, стараясь не особо смотреть мне в глаза. Не знаю что у нее на уме, и допускать вчерашнего врага и сегодняшнего фактического раба к своему телу это полнейший идиотизм. Но я люблю рисковать.
— Я утомилась после упражнений, помассируй мне спину. — Сказал я толи в приказном, то ли в просящем тоне.
Было видно, как она силится принять решение. Наверняка там бьется аристократическая спесь с благодарностью за месть за нее, если это конечно не было огромной обманкой. В итоге, вместо отказа я услышал нечто другое.
— Я не умею…
— Заодно и научишься, давай, садись мне на бедра и попробуй.
Неумелые и иногда болючие движения ее рук отражались по всему телу то острой болью. То неземным расслаблением.
— Так нормально? А вот так? Ой, извини!
Девушка правда старалась, и все мои мышцы начали постепенно расслабляться, кроме руки, держащей ручку под подушкой как мощнейший кол, который вонзится в сердце Келино стоит только ей меня предать.
— В иных обстоятельствах нашего знакомства
