Шрифт:
Закладка:
Некоторое время сохранялся покой. Лишь ветер да далекие звуки сборища кучи школьников создавали мягкий шум на залитой живой зеленью парковке. Но Мария, будто поняв, что теперь можно, наконец, ожить, напала на меня сзади и тут же схватила груди в свои руки, пробуя их на настоящесть.
— Это что такое? Ты же была так против их увеличения, что изменилось? Это тот красавчик тебя заставил? Ты что, и там тоже все уже сделать успела ради него? — Налетела девушка на меня с беспочвенными обвинениями, намереваясь лезть намного дальше чем это можно позволить.
Сочетания действий и слов заставило меня даже секунд на пять впасть в ступор от этой несусветной тупости. Оживили меня только не слишком желанные ощущения по всему телу от прилепленных ко мне насмерть комков жира. Видимо очень сильно ее беспокоил мой внешний вид раз все это не до терпело до наших с ней комнат.
— Что за бред ты несешь! — вспылил и тут же оторвал ее руки от себя. Благо все еще был физически сильнее, но ощутил, что бывшая домашняя девочка потихоньку становится сильнее. — Ты не думаешь что поведение твоего брата во много раз важнее того есть у меня сиськи или нет?
Стоило мне выпалить это и развернуться к ней, как я увидел на ее лице очень сложное выражение. Там была и боль и стыд и при этом гнев. Будто я не должен считать ее брата виновным. Считал, считаю и буду считать. И ее заставлю быть со мной солидарной.
— Пошли отсюда, это не место ни для твоих вопросов, ни для моих. — Разорвал я установившуюся неловкую тишину и, взяв девушку за руку, ледоколом попер к своей комнате, где очень хотел грохнуться в постель от физического и ментального истощения. Сегодня я точно ничего не буду делать по теме Анны, подождет.
— Но!.. — хотела возразить девушка, да только не вышло, я был напористее.
То и дело по пути возникали группки аристократов, да обычных учеников. Видимо попали мы на время обеда, так что свидетелей моего торжественного возвращения было много. Только спустя пару минут я ментально хлопнул себя по голове со словами, черт, выходной же сегодня, праздник какого-то там святого.
В местных праздниках я силен не был, значение их не поясняли особо, да и глядя на остальных — не я один такой невежда. Ничего не отличалось от обычного дня. Ведь вместо того чтобы веселиться, они во всю смотрели на меня. Я ощущал их взгляды, переполненные любопытством, так желающие узнать все непосредственно от меня. Да и не только взгляды, но и одобрительные вскрики да приглашения. Придется завтра по этикету перед всеми дворянами извиняться за игнорирование, но на них у меня точно сейчас нет времени.
И в их взглядах, жестах в мою сторону, даже когда я с минимумом вежливости отказывался провести с ними время было… одобрение и сочувствие? Что это успело здесь поменяться пока меня не было, с каких это пор меня можно жалеть и даже приглашать к столу к различным клубам по интересам? Это было весьма и весьма странно и я даже не знал, как к этому относиться и как теперь себя вести. Очередная головная боль.
Если я думал что достаточно добраться до кровати, рухнуть и по быстренькому закончить день, отлежавшись, то мир явно был против. У моего общежития стоял телохранитель Лютоборовича, моего названного отца. Быстро слухами академия полнится, даже чрезмерно. Ну разумеется с меня теперь вообще не слезут, я же свидетель. Слишком жестоко заставлять меня выбирать между отдыхом и тем, чтобы метнуть камень в огород врага.
К слову, стоило только Марии увидеть этого мужика, как она почти моментально испарилась. Я даже не смог почувствовать момент когда моя рука начала сжимать полнейшую пустоту. Интересная техника…
— Атрид Лютоборович ждет ваших письменных или устных показаний как можно скорее. Пусть дело и закрыто, но новые доказательства всегда могут позволить устроить его пересмотр. — Сказал он с небольшим намеком, что фактический правитель Словии может хоть сейчас это устроить.
Можно было бы задуматься, дать только одной из сторон свои описания происходившего тогда в квартире Анны, чтобы, так сказать, окончательно показать что я за них. Но в случае с Иоанном, я буду спускать всех собак, которых только могу. Хоть фактического правителя, хоть юридического, хоть западные спецслужбы, хоть церковь, пусть вокруг него земля горит от всех, кто хочет воспользоваться моими показаниями.
Так что я в своей на удивление чистой комнате, старательно выводил казенным языком дворянские закорючки. Даже заверил своей личной росписью и дворянской печатью, у меня теперь и такое есть, да только не было возможности и смысла пользоваться.
По ощущениям, одна страница текста на гербовой бумаге заняла у меня чуть ли не сутки на правильное оформление. Учитывая что я делал это по памяти, без образца, я трясся над каждой буковкой и формулировкой. Мне нужно было максимально выставить события в нужном мне свете.
Случайный взор в зеркало заставил меня аж вздрогнуть. Выглядел я неважно и не слишком здорово. Сказывалось утомление. История Казимира, ритуал, обучение сбору арги, почти нулевой сон, повторная связь с Марией, капание на мозги от княжны и теперь бюрократия. Но ладно, самое страшное позади.
Я писал так же и второй лист гербовой бумаги. Этот много проще. В нем я дражайше прошу моего справедливого и заботливого «папеньку» прислать мне учителя для подтягивания моих навыков самозащиты, объясняя это тем, что программа академии не в состоянии дать мне что-то, что спасет от очередного Иоанна. Да, выполнять просьбу Казимира с легализацией навыков я начал сразу же.
Отдав телохранителю результат моей работы, я получил от него весьма мерзкую фразу, от которой аж передернуло.
— Впредь согласовывайте любые изменения тела с вашим отцом. Я сглажу углы, сказав что это был ваш способ избавиться от стресса, к тому же наверняка было много обгоревшей кожи, а потому пришлось прибегать к услугам генной клиники. Но я иду на такую услугу в первый последний раз. — сделал он мне огромное одолжения а потом чинно ушел, постепенно становясь все дальше и дальше.
—…Мудак. — Только и вырвалось из моего рта, хоть и хотелось сказать что-нибудь намного более солидное. После его фразы хотелось постоять под водой, лишь бы хоть как-то ее смыть с себя. Хотелось повести себя как капризная девчонка и нагло на него нажаловаться, но посчитал себя выше этого. Лучше уж душ.
Не откладывая это в долгий ящик, так я собственно и поступил. Народу в душевой было мало. Но сейчас, входя туда, я внезапно кое-что осознал. Я теперь ни капли не отличаюсь. Все фигуристые, статные, кровь с молоком, боевые воительницы и будущие матери. И я теперь выгляжу почти так же. Многие даже на меня оборачивались, не веря в то что они видят. Мне же пришлось делать вид, что все под абсолютным контролем и так и надо.
И это внезапное осознание сильно пошатнуло мое и так уставшее и вымотанное сознание. Ради чего я пыжусь? Я сознательно закрепил свое тело на отметке здешних дворянских красавиц, самых лучших из людей Словии, разумеется в плане физическом а не ментальном. Да, ради выгоды, да, чтобы в очередной раз освободиться в будущем от этого.
Но не лучше ли просто сбросить бессмысленный груз? Наконец перестать каждый раз одергивать себя, когда в голове мой голос звучит по-женски? Прекратить играть с самим собой в сложные логические игры, доказывающие что я все еще мужчина а потому вообще ни капли не должен наслаждаться телом в которое сам себя загнал и вообще этой жизнью?
Вода лилась сверху на длинные волосы, спускающиеся на груди, сама собой очерчивая мои изгибы, заставляя ощущать еще сильнее. Мне хотелось сопротивляться дальше. Ведь от бессилия в реальности я мог спасаться только протестуя в своей собственной голове. Но я просто-напросто устал. Как же я устал…
* * *
Аккуратные ногти на элегантных женственных ладонях беззвучно царапали стену душевой кабины. Фиолетовая арга овеивала их словно теплое одеяло, не давая пораниться,
