— Ублюдки, — пробормотал Зейн, устраиваясь по другую сторону от Лукаса.

— Спокойной ночи, — сказала я.

Они пробормотали то же самое в ответ.

— Я никогда тебе ничего не скажу, — выплюнул Форрест. — Давай, сдирай с меня кожу, разрывай на куски, пускай у меня течет кровь, ты, тупая сука. Брайон Векс придет за мной и уничтожит всех вас.

Я ударила его по лицу заклинанием. Он уставился на меня, выплевывая полный рот крови вместе с зубом.

Кейд проделал какую-то необычную работу, подвесив Форреста посреди камеры, оставив достаточно места, чтобы обойти его со всех сторон. Он также был достаточно любезен, чтобы установить верстак с многочисленными инструментами для пыток, большинством из которых я не была уверена, как пользоваться. Хотя это определенно было устрашающее зрелище. Если бы я была Форрестом, я бы прямо сейчас наложила в штаны.

— Векс не придет за тобой. Никто не придет. — Я обошла своего пленника, в то время как Лукас и Кейд стояли на страже по другую сторону решетки, предлагая мне свою молчаливую поддержку. Я договорилась с ними, чтобы провести это особенное время с Форрестом. Мне нужно было встретиться с ним лицом к лицу.

Форрест зарычал. — Заткнись нахуй! Ты понятия не имеешь, о чем говоришь. Я чрезвычайно ценный человек.

— Тогда, я думаю, тебе не следовало попадаться.

Он фыркнул от смеха. — О, как я собираюсь насладиться освобождением от этих цепей. Ты думала, что последний раз, когда ты была в моей власти, был кошмаром? В следующий раз будет еще хуже. У меня так много новых идей о том, что бы я хотел сделать с твоей милой, нежной кожей.

Лукас зарычал с низкой угрозой. Поскольку они с Кейдом настояли на том, чтобы остаться, они были обречены услышать эту гадость.

— Следующего раза не будет. Я тебе это обещаю. — Остановившись перед ним, я врезала ему коленом по яйцам. Дыхание вырвалось у него с хрипом. Выбить из него все дерьмо было так приятно. Я еще не решила, хочу ли я использовать магию или делать это руками. Возможно, мне придется остановиться на обоих вариантах. Но на каком из них в первую очередь? Или это должно быть что-то вроде чередования?

— Твоя спина выглядит так же, как я ее оставил? — Ледяной взгляд Форреста встретился с моим. Он облизнул губы. — Я хочу это увидеть. Сними рубашку и покажи мне мой шедевр.

К горлу подступила желчь. Ощущение, будто по коже ползают пауки, заставило меня подавить дрожь. Я снова ударила его по другой щеке взмахом волшебной палочки.

Он улыбнулся, его зубы окрасились в красный цвет. — Я много думаю о нашем времени вместе. Я думаю о том, как ты лежала подо мной, как я разрезал тебя на части, по одному крошечному кусочку за раз. Столько крови, размазанной по твоей идеальной плоти. — Он откинул голову назад и застонал. — Я помню твои крики. Я прокручиваю их в голове снова и снова, пока прикасаюсь к себе. Если ты сегодня хорошенько поиздеваешься надо мной, я могу кончить в свои джинсы.

Фу, гадость.

Враждебность и ярость пронзили связь суженых. Но какая бы грязь ни лилась из уст Форреста, я собиралась стоять и смотреть ему в глаза, пока все не закончится. Мне нужно было услышать его слова, быть так близко к нему и противостоять своим страхам. Это был мой единственный шанс.

Он окинул взглядом мое тело и ухмыльнулся. — Мне действительно стоило трахнуть тебя, пока я резал тебя. От одной мысли об этом у меня встает. Почему бы тебе не снять с меня наручники, и мы сможем воспроизвести ту прекрасную неделю, которую мы провели вместе. Обстановка идеальная.

У меня было такое чувство, что Лукас и Кейд вот-вот взорвутся; настолько туго они были взвинчены. Форрест, несомненно, изо всех сил старался вывести нас всех из себя.

Я ударила его кулаком в живот, вложив в удар всю свою силу оборотня и выбив воздух из его легких. Он свисал со своих цепей, хрипя. Я оглянулась через плечо на Кейда и Лукаса, у которых были одинаковые выражения лиц — челюсти сжаты, брови низко опущены, пальцы сжаты в кулаки.

На несколько секунд я позволила себе просто дышать и позволила своему бешено колотящемуся сердцу замедлиться. Даже в цепях Форрест излучал хищника. Мне приходилось постоянно преодолевать чувство, что я его добыча. Я не жертва. Я никогда не сломаюсь. Этот извращенный ублюдок уже пытался погубить меня, но я выжила.

Черт возьми, я более чем выжила. Я была жива, сильнее, чем когда-либо, с тремя удивительно жестокими мужчинами, которые обожали землю, по которой я ходила, и которых я любила в ответ всем своим сердцем. Благодаря попытке Форреста сокрушить меня, я обрела собственную силу. Теперь мне нужно было держаться за нее.

Я взяла со стола устрашающего вида нож. Половина лезвия была зазубрена. Взвесив его в руке, я почувствовала его тяжесть. Подойдя к Форресту, я крепко взялась за рукоять и вонзила его в мягкие ткани живота до тех пор, пока лезвие полностью не исчезло, затем повернула его. Его глаза расширились от шока.

Когда я вытащила его, хлынула кровь. Его жизненная сила вытекала из раны, и он, вероятно, думал, что легко отделается.

Я повернулась к Кейду и сказала: — Исцели его. — Я только начала свою месть.

19

ЛУКАС

Хрустнули кости и хлынула кровь, когда Эмма бросилась на Форреста с кастетами. Она уже успела испробовать на нем самые злые заклинания. Затем мы по очереди придумали различные методы пыток. Форрест молчал, упиваясь болью, как будто наслаждался ею, что чертовски — мазохист, и, конечно, ему понравится, сколько бы мучений мы ему ни причинили. Больной ублюдок.

Он отказался сдаваться, так что теперь мы просто били по нему, плоть к плоти — или, по крайней мере, Эмма била, вкладывая в каждый удар всю свою силу оборотня.

Чистый, безудержный гнев просочился сквозь связь пары, и мы с Зейном обменялись обеспокоенно нахмуренными взглядами. По другую сторону от меня Кейд был просто зациклен на Эмме, как будто ее жестокость питала какое-то темное место внутри него. Конечно, вероятно, так и было.

Обычно мне было знакомо это чувство. Высвобождение внутреннего монстра было освобождающим опытом. Но мучения Эммы над Форрестом были холодными и расчетливыми. Ей не хватало жаркого, будоражащего кровь возбуждения, когда она выбивает из кого-то дерьмо. Это было по-другому. Это меня немного