Почти сразу их заставили есть медовые конфеты, от которых дурманило разум, и Лана надолго переставала понимать, что происходит. А затем она внезапно осознала себя стоящей напротив Родерика и мгновенно узнала его. Дальше можно было не уточнять. Разве только оказалось, что в жертвенном круге девушка находилась как раз с братьями, а умершая кроля была весьма вредной и острой на язык, но ее все равно очень жалко. Мама же недавно нашла себе нового мужа на другой ферме и переехала туда со всеми младшими детьми. Так, плавно к изначальному вопросу и вернулись. Пришлось выслушать.

В общем, оказалось, что Лана оценила прошлое спасение, а также оставленные под слоем пепла «подарки» в свою женскую верность. И все это время ждала новой встречи, чтобы ее отдать. Причем пообещала не самой себе, а некой Принцессе, очевидно, божеству Пограничья. Соответственно произошедшее событие искренне считала жестким намеком небес и требованием ответить за произнесенное. Однако при этом разницу в расах кроля осознавала. Сказала, что готова ждать согласия, сколько потребуется, на место «человеческой жены» не претендует, а пока господин думает, может ее использовать, как считает нужным. Во всех смыслах. И Лана будет следовать за ним до конца жизни независимо от принятого решения.

Подобные слова вкупе с покрасневшими щечками, заблестевшими глазами и невинно изогнувшейся спинкой заставили Родерика в довольно энергичном темпе выскочить из комнаты с фразой о необходимости срочно проверить обстановку и предложением кроле сходить перекусить. Конечно, женщины с юношеских лет вешались ему на шею и строили брачные планы. Ничего не поделать, для большинства это закономерный итог постельных битв и вожделенная цель. Однако такое откровенно осознанное предложение себя, да еще без всяких условий, немного смутило. По интонациям и наполненности оно совершенно отличалось от навязчивой прилипчивости Тоши. Тем более Лана действительно врезалась тогда в память, сподвигнув к изучению «измененных» в целом. Например, Родерик знал, что маленький хвостик у нее должен быть и от сексуального возбуждения шерстка на нем встанет дыбом, делая похожим на шарик… о, демоны! О чем он думает?! Вспомнил бы лучше, что главой в семье кроликов является женщина!

…

И наверно Родерик еще не отошел от полученных ран, поскольку, не сориентировавшись, он вместо коридора прошел в соседнюю комнату. Ну а затем, делая вид, что так и надо, в следующую, оказавшись в чьем-то кабинете. За исключением изначальной ошибки, проблем с перемещением не возникло, его рыцари активировали все светильники в убежище, которые нашли, только что делать дальше?

Рыться на чужом столе, даже если это, судя по всему, самого Главы культа, желание не было, а пара шкафов, да несколько стульев делали обстановку крайне скудной для рассмотрения. Тем более, вряд ли он здесь хранил нечто способное раскрыть его личность. Однако, чтобы не чувствовать себя глупо даже в собственных мыслях, немного потянуть время стоило, и взгляд невольно остановился на большом гобелене, висящим на стене. Красивый замок с множеством подробных деталей на белом фоне плотной ткани.

Честно говоря, подобным искусством Родерик особо не интересовался, хотя немного знал, чтобы сказать при случае пару умных фраз. И подойдя ближе, сразу отметил очень высокое качество вышитого изображения, а также знакомые очертания. Правда, ни на один из известных замков он не походил. Вероятно, некий собирательный образ придуманный создателем полотна. Слегка помучив свою память, Д’Алион сдался, сделал несколько шагов из комнаты и… вернулся. Еще раз всмотрелся. После чего резким движением сорвал ткань.

…

Небольшой закуток. Цепь, прикрепленная к кольцу в стене. И сидящий в углу человеческий скелет с металлическим ошейником, к которому она идет. На полу миска с черными разводами, возможно когда-то являющимися едой. Слишком далеко, чтобы дотянуться.

…

Так-то удивляться не стоило. Почему Глава культа должен быть меньшей мразью, чем его члены? К тому же спасительная гибель настигла прикованную пленницу много лет назад. Перейдя Грань, она наверняка сейчас живет счастливо. Хотя подсознательно помнит о прошлом и… собирает из кубиков красивый замок, увиденный сквозь мучительную смерть в предыдущем существовании, прикрытую обратной стороной гобелена.

В общем, основа видения, показанного в Серых Пределах, обнаружена. Осталось понять, что она значит для Д’Алиона.

— Щ-щ-щ… Командир!

Заодно порадоваться, что, не задумываясь, прихватил в комнате снятую с него перед укладыванием на кровать разгрузку и бессознательно надел. Даже меч опять приятно утяжелял пояс, очевидно, возвращенный беспокоящимися подчиненными. Рефлексы от проблем с женщинами по-прежнему не зависят и это радует. Однако переговорный артефакт по пустякам не активируют.

— Что случилось, Кир?

— У нас проблема. Один из трупов адептов исчез.

Этого еще только не хватало. Самопроизвольно поднявшаяся нежить? Но почему не среагировали контрольные амулеты, расставленные по убежищу, и где она тогда бродит? Откуда взяла энергию?! Кстати, стоит уточнить.

— Какой именно?

— В светлом балахоне. Лежало пять, теперь четыре.

Стремительно приходящий в рабочее состояние Родерик напрягся. Один из руководства?

— Ты проверял их на артефакты?

— Да. Остальных тоже. Не было.

И в этот момент сработало Предчувствие. Опять с непонятным опозданием, зато сразу подсунуло в сознание крайне плохую «картинку». Того, что происходит именно сейчас. Может, ошиблось? Зная, кто обычно отвечает за еду…

— Трис, мои девочки все в столовой?

— Здесь две. Таша и Тиша. Еще появилась ваша «измененная». Больше никто не подходил.

«Почему? Ну почему эти двое всегда впутываются в подобные неприятности?! Прости, Мишель, но одну из твоих племянниц вместе со своим оруженосцем я лично выдеру лозой так, что неделю спать стоя будут! Как и есть пирожные. Если сумею их спасти, конечно…»

И Д’Алион, больше ни о чем не задумываясь, бросился на ускорении из комнаты, попутно нашаривая в поясной аптечке флакон особой формы. Неприятные последствия, но максимум возможностей в ближайшие несколько минут. Как раз хватит, чтобы разобраться с внезапно ожившим адептом культа Смерти и растереть его в пыль за попытку прикрыться, пусть крайне глупыми, но ставшими неожиданно близкими для Родерика людьми. Стоящими буквально в шаге от ступеньки, на которой он давно выбил самое важное для себя слово. Семья.