весьма влиятельной семьи. Кажется, он всерьез хочет заставить Мехрика сознаться, что за всем этим стоит Орден, – таким образом он хочет доказать, что сам он не имеет никакого отношения к делам Гозанта. Но, поскольку Орден за этим не стоит, Мехрику не в чем сознаваться, а значит, и восстановить репутацию лейтенанта он не может. Только лейтенант отказывается это понимать, а сэр Мехрик слишком вежлив, чтобы отдать приказ силой выставить этого вояку из дома Ордена.

– Боже, боже, боже, – завздыхала Керита, горестно качая головой. – Я искренне надеюсь, что они докопаются до сути… рано или поздно.

– О, я уверен… рано или поздно, – согласился с ней брат.

Они обменялись озорными улыбками, но потом лицо Линота стало серьезным. Они уже подъезжали к Северным Воротам, освещенным лучами несогревающего солнца. Рот юноши снова скривился в усмешке, когда он заметил, какую бурную деятельность развивают стражники в воротах. Занятие нашлось и для двух лейтенантов, капитана и даже одного майора, выглядывающего из-за спины сержанта.

– Похоже, остальные стражники уже знают, что произошло с Гозантом, – заметил Линот. – Как вы думаете, не этого ли добивались разбойники?

– Как можно угадать ход мыслей негодяев, которые так обошлись с бедным Гозантом? – с возмущением спросил Базел.

– Прости меня, избранник. Конечно, ты не можешь знать, как мыслят подобные злодеи, – извинился Линот.

– Помни об этом, Надоеда! – посоветовала Керита, потом заставила свою лошадь идти шагом, чтобы обнять Линота. Она крепко прижала его к себе, потом отпустила и помахала указательным пальцем перед его носом. – И не забывай писать Селдану и Марье, ты, неблагодарный щенок!

– Не забуду, не забуду! – пообещал он, трогая поводья. Отряд двинулся через арку ворот под пристальными взглядами стражей, Базел поотстал, чтобы пожать юноше руку.

– Береги себя, сынок, – попросил градани. – И не слишком подшучивай над сэром Мехриком, – добавил он серьезно, понизив голос, чтобы никто не услышал. – Иногда, конечно, с ним может быть трудно, но он все-таки глава вашего дома. Небольшая встряска время от времени ему не повредит, но рыцарю негоже подрывать авторитет командующего только потому, что этот командующий слишком чопорен.

– Конечно, милорд. Я не собирался… – начал Линот, заливаясь румянцем, но тут же осекся.

Базел улыбнулся, глядя, как юноша неловко поежился от его невысказанного упрека.

– Я не хочу сказать, что вы что-то затеваете, просто молодежь любит выставлять стариков в смешном свете. Но не забывай, что это твой командир.

– Да, милорд, это я понимаю, – серьезно кивнул Линот, и Базел похлопал его по плечу.

– Отлично! А теперь нам пора.

– Да, милорд. Да хранит вас Щит Томанака.

– И тебя, сэр Линот. – Огромный Конокрад еще раз кивнул, развернулся и пошел вслед за друзьями. В воротах он остановился и обернулся улыбаясь. – Я прослежу, чтобы она тоже не забывала писать Селдану и Марье! – пообещал он.

Глава 12

Базел не был горожанином. На самом деле он любил дикие просторы гораздо больше городов, но пустынные земли северо-восточной Ландрии ему совершенно не нравились, а переход из Лорденфела в Эсфрезию оказался к тому же самым длинным за все время путешествия по Империи. И Ландрию, и Ландфрессу населяли в основном свободные крестьяне и пастухи, о которых говорил Мехрик, поэтому здесь не было крупных городов. Попадались лишь большие семейные фермы, обитатели которых оставались на месте круглый год, но и они встречались редко. Их дома и сараи походили на крепости, прекрасно выдрессированные псы были готовы растерзать любого чужака, сами фермеры встречали путешественников не более дружелюбно.

Впрочем, в городах было не лучше. Даже хуже. Путники находились всего в тридцати милях от Лорденфела, когда наткнулись на первое заброшенное поселение, жители которого подались на юг. Было ясно, что и летом здесь живет мало народу, дома жались вокруг городской площади, все, как один, с толстыми стенами из камня и кирпича. Почти все двухэтажные, без окон в первом этаже, окруженные такими же крепкими каменными заборами. В них могло разместиться семей восемь – десять, не больше. Было очевидно, что люди, решившие уехать на зиму из этих домов, умели за себя постоять.

Почти полное отсутствие людей, живущих на одном месте круглый год, было причиной и все возраставших трудностей путешествия. В городах, столь далеко отстоящих друг от друга и с таким незначительным населением, было непросто найти кого-нибудь для расчистки дорог. Сами дороги по-прежнему были великолепны, но местность здесь была равнинная, и лишь изредка встречались небольшие леса. Нигде не было межевых столбов, и во многих местах, где недавно прошел снег, дорогу вообще было бы невозможно разглядеть, если бы не ряды высаженных вдоль нее елей. Через два дня пути возницы сменили колеса на полозья. Теперь почти вся дорога была засыпана снегом, а когда им встречались редкие незанесенные участки, они просто переезжали на полосу дерна у края дороги и продолжали путь по ней.

Базел с Брандарком были северянами, они прекрасно знали, что такое снег, но горожанину Брандарку редко приходилось бывать зимой вне города. И даже Базел не видел раньше таких пустынных, ничем не защищенных равнин. Как ни странно, но широкая, со знанием дела построенная дорога заставляла еще сильнее ощутить окружающее запустение. Ее прямая линия, обрамленная рядами защищавших ее от ветра деревьев, случайные участки, лишенные снежного покрова, выступавшие, словно спины китов, поднявшихся на поверхность океана глотнуть воздуха, каменные мосты через потоки, превратившиеся в сплошные массивы льда, и больше всего заброшенные городки и поселки, жители которых исчезли вместе со всеми домочадцами и скарбом… похоже было, что все это следы ушедших цивилизаций. Люди отступили перед армиями зимы, и, казалось, нет надежды, что весна сможет обратить эти армии в бегство.

Ледяной воздух обжигал. Когда по утрам участники похода просыпались в благословенном тепле спальных мешков Вондерланда, поверхность мешков каждый раз оказывалась покрытой ледяной коркой. Мощь зимы чувствовалась здесь почти физически, скрип снега под подошвами Базела, позвякивание упряжи, стук копыт или обрывок разговора казались едва слышными на фоне царившей вокруг оглушающей тишины.

– Никогда не думал, что может существовать такое… запустение, милорд, – заметил Вейжон как-то утром. Он сменил свой плащ на толстое шерстяное пончо, какое носили почти все в отряде, и сейчас хлопал руками в варежках, оглядывая пустое белое пространство. – Сложно представить, что здесь вообще могут жить люди, даже летом.

– Ты же из Фрадонии! – поддразнила его Керита. Молодой рыцарь повернулся к ней, широко улыбаясь. Прежний Вейжон ни за что не стал бы одаривать такой улыбкой бывшую крестьянку, чья мать к тому же была шлюхой, пусть даже