— Пожрать ты явно не успел?

— Да, — подтвердил я, принимая предположение Шатуна, после чего он указал рукой на стоявший рядом стул.

— У нас тут что, сабантуй на двоих?

— А ты бы еще кого-то хотел пригласить?

— Даже не знаю, после такой странной и персонифицированной встречи я уже ко всему готов. Не думаю, что так часто вернувшихся встречают.

— Не часто, — подтвердил Шатун, — но тут случай особый.

— Кстати, что за жемчуг и что за Голиаф, можно хоть какие-то подробности?

— Хм, — Шатун осклабился, — с места в карьер, уважаю, в общем, так, давай я тебе расскажу все по порядку, а ты пока пожуй, не то остынет, а уже после обсудим.

Так мы и поступили, я жевал, иногда подтверждая некоторые утверждения, но в основном слушал. События начали разворачиваться почти сразу, как я отправился к озеру со скреббером, точнее, интересные мне события. Он рассказал, что вслед за мной ушло несколько дурачков, которых не удалось разубедить в том, что я иду охотиться на тварь, никто из них так и не вернулся. А вот основная движуха началась позже. В стабе стали появляться странные личности, некоторые мутные, некоторые чистые, много из них было пришлых с Колизея и, самое главное, что все так или иначе стали интересоваться мной. Позже ситуация стала осложняться тем, что в окрестностях Бастиона появилось немало темных личностей и от этого начали страдать новички, вследствие чего даже был введен запрет на хождение мелких групп. Естественно, что все это не могло пройти мимо Тихого, он тогда тут в одного сидел, бригада Шатуна где-то что-то потрошила, что именно, он уточнять не стал, да и не факт, что мне было бы интересно.

Еще интереснее стало, когда тут объявились стронги и начали сами потрошить объявившийся тут сброд, который оказался, если не мурами, то ублюдками, мало чем отличавшимися от тех, да и наши патрули не раз вступали в перестрелки, благо, без потерь. Вскоре по неназванным каналам была получена информация о том, что за меня было назначено вознаграждение, причем к вознаграждению прилагалось точное описание места моего пребывания и меня самого, даже дар призрака был указан. Вознаграждение-то объявила местная контора, точнее, тамошняя, из Колизея, на севере нет поддержки у данной организации, так что от Берегового до Бастиона её представительств нет, но это не мешало сюда отправиться всему сброду. Когда он продемонстрировал мне небольшой клочок бумаги, на котором имелась цветное фото меня любимого, я удивился, но, прочитав описание, увидел вознаграждение и практически подавился. Оплата, обещанная за меня мертвого, внушала уважение, составляя двадцать красных жемчужин, это очень много, настолько много, что даже для нерядового рейдера предложение выглядит весьма привлекательно, но вот за живого, ко всему этому, еще полагалась и одна белая. Тут уже даже у меня возникло желание поохотиться на себя, о чем я и сообщил Шатуну, изрядно повеселив того.

Но, как выразился Тихий, этот заказ являлся моей личной проблемой и больше особо этим вопросом никто не озадачивался, кроме как гоняли обнаглевших рейдеров, да казнили пару дураков, что пытались залезть в мой дом. Когда появился Шатун, тут уже все более или менее улеглось, я к тому сроку почти четыре месяца, как ушел, и особо горячие головы остыли или им в этом помогли, даже стронги, добив последних отпетых, ушли обратно в места с большей концентрацией уродов. Почти все успокоилось, но вот примерно две недели тому назад на меня пришёл запрос уже по официальной линии, которую Шатун проигнорировать не мог. Суть пришедшей бумаги проста, мол, я подрядился доставить жемчуг, принадлежавший господину Голиафу, и вместо выполнения заказа слинял, чем расстроил не только его, но и тех, кто должен был получить товар. В общем, за понесенные репутационные издержки и вообще за воровство решил он меня наказать, причем по законам Колизея, то есть в яму там посадить, да заставить махать холодным оружием против других или тварей. Так и появилось это объявление по стабам в официальном формате, да еще и с ментат-меткой договора, и моей в том числе, что уже является серьезным доказательством.

— Я этого не делал, — высказался я, уже давно закончив насыщаться, ожидая конца рассказа.

— Это я знаю, даже без ментата я знал об этом, но тест был все же необходим.

— Это как же? С чего такая уверенность в моей невиновности, — удивился я.

— Да нет её, загвоздка в другом. Вот если бы на тебя сначала пришла официала, а уже потом появился заказ на голову, то тут было бы все логично. Человек, обиженный тобой, сначала хотел решить всё официально, но не вышло, и он обратился к охотникам за головами, но ведь тут же, все наоборот, нелогично. А уж если что-то не подчинено простой логике, там всегда есть умысел, и в данном случае лично мне он очевиден. И главная его очевидность — это то же вознаграждение, что и обещано головорезам, многие тут же зашевелились от обещанного белого жемчуга.

— Меня тоже озадачила такая последовательность, — согласился и, призадумавшись, добавил, — я никогда не был в Колизее, собирался да, еще с Глыбой была идея туда сходить, но я остыл, когда Ходок сюда их шоу принёс, да и не любитель я всяческих богатых развлечений. Если мне потребуется отдых, то я с радостью в Береговой наведаюсь, не нужно идти через черноту или мимо атомитов, а все остальное, кроме их ямы, из развлечений там присутствует, да еще и пляж с сервисом. В общем, как они докажут, что я вообще был в Колизее?

— Это и не нужно, есть твоя ментат-метка, она связана с договором такой же ментат-меткой, этого будет достаточно. Но, если уже говорить по правде, не так уж и сложно, заплатив, внести запись в пару журналов, нанять пару-тройку понятых, которые расскажут щекотливую историю совместной попойки, драки или похода в бордель, так что тут тоже особых трудностей нет.

— Понятых?

— Неужели у вас в империи не было полиции или милиции, тех, кто за порядком следит?

— Названия эти я уже слышал от местных, да и так «полиция» знакомо, были, конечно, но назывались они у нас следователи или сыскари, а силовой блок представляли гвардейцы.

— А тех, кто при обыске присутствовал или при задержании подтверждал что-либо?

— Свидетели?

— В общем, забей, свидетель, понятой — все едино, — прекратил Шатун попытку разъяснения термина, — в общем, суть,