именем она бы сразу спалилась, поэтому когда мы познакомились, она представилась как Элизабет. Не было семи рогов, не было жестокости в глазах, ничего. Она выглядела, как ангел. Кожа белая, почти прозрачная, глаза огромные, такие изумрудные, как озёра, блестящие от радости и красоты. Волосы чёрные, с кудрями к низу, фигурка хрупкая. А сама такая скромная, нежная, кроткая, ну такое солнце. Она была такой же дебоширкой, как я, тоже пела о том, что хотела бы быть, как люди, понимала меня во всём. Я даже не заподозрил неладное, когда она начала склонять меня к побегам, мелким нарушениям и так далее. Я боялся за неё и всеми силами хотел защитить, если нас поймают. Мы стали, как невинные до этого подростки, пробовать друг друга, целовались прямо за спинами охраны, потом трахались и спускались в мир смертных, что для меня было смертельно с моими предупреждениями. Я был так слеп, что терял голову от одного лишь её «Дорогой». Страстная, прекрасная, бесконечно красивая, так ещё и моя целиком. Представь, какого мне было, когда она позвала меня в темницу во сне и сообщила, что её поймали, со слезами на глазах, побитая и униженная. Я рвал и метал, кричал, что это только моя вина. А потом, когда из меня вырвали мои крылья, и выбросили в чистилище, где нет ничего, кроме тишины, темноты и тебя самого, она вытащила меня. Я оказался на дне реки Стикс в окружении тварей, для которых ангелы были лакомым кусочком. Тогда-то я слетел с катушек окончательно: расправился с тысячей за сутки, у меня всегда были недюжинные силы. Чем дольше я искал её, тем сильнее перевоплощался. Сохранялся разум, хоть и жестокость не проявлялась так, как должна была, был интерес и азарт, и я понял, что хочу остаться. Мне подчинялись сразу, с первого дня, и я впервые почувствовал себя не рабом, а хозяином. Меня лишили выбора и потом я долго лишал выбора других. Моя Элизабет встретила меня на входе в покои Сатаны. Только в истинном, мать её, облике. Сейчас мне смешно, и я вполне понимаю, что будь у меня задача совратить ангела, нашёл бы такого же идиота. Но тогда, блять, я почти искалечил её.

— А зачем это всё было нужно? — Корделия никак не могла ожидать такого. Влюбился, заманили, что, чёрт возьми? Астарот звонко рассмеялся. Ей казалось, что ему неприятны эти воспоминания.

— Елизаздра, сучка с семью рогами — жена Сатаны, очередная и вроде последняя. А по совместительству — главный советник по кадрам, чины раздаёт. На самом деле жестокая тварь. — В те далёкие-далёкие времена намечалась война между богами, а все их демоны были вдоль и поперёк изучены. А кто же, как не последний ангел в раю, который превосходит по силе, сможет стать охуенным демоном? Выбор пал на меня за мои оппозиционные настроения, осознанность и мозги.

Я быстро понял, что к чему, смирился и решил, что мелкой сошкой быть не хочу. Оказывается, во мне они разглядели дар, предназначение быть здесь, и не зря. Я неплохой манипулятор, быстро убедил одних, что они лучше других. Развязал войну между повелителями в Аду, подставил, прошёл нужные испытания и вынудил сделать меня главным. Сатана возгордился мной и назначил правой рукой. На войне я перебил всех стражников в раю, но своих бывших товарищей не тронул. Просто смотрел издалека, как это делали другие, а тех, кого смог убедить, забрал в Ад на руководящие должности. Они все стали чудовищами, Дьявол распорядился. В общем, я многие века разрывался между добром и злом и знаешь, я скажу это только тебе — разрываюсь до сих пор. Мне нравится Ад, нравится, каким я стал, нравится жить без ограничений, но особую жестокость я так и не приобрёл. Веселее моральные пытки, чем физические. Я всегда любил просто спокойствие, поэтому на всех войнах, что были после, расправлялся сразу, с кем нужно, в основном, командовал.

Ведьма не знала, что сказать. Казалось, что все на всех похожи: ангелы, демоны, люди. Все жестоки или нет, все наивные или хитрые, все одинаковые, кто-то нарцисс, а кто-то невротик, как Астарот, например, или она сама. Самым интересным и смешным было то, что и он когда-то был обманут, если не врёт, конечно. О его истории в источниках мало что известно, так что он может говорить, что угодно, но разве могут быть такими блестящими глаза при обмане? Разве может он так волноваться? Все его поступки последних месяцев говорили о том, что у неё нет оснований не верить. Да и Ад, если подумать, честнее рая, даже со всеми своими интригами и пороками, здесь нет рамок, а значит, не нужно обманывать самого себя и загонять в клетку собственных страхов, вот о чём он говорит. Иногда его осознанность восхищала.

— Мне стоит сказать о том, что мне жаль? — робко спросила девушка.

— Даже если ты не врёшь, не стоит. Мне не жаль, правда. Тут классно. Я действительно здесь полезен куда больше, и мои силы цветут именно в Преисподней, мне не нужно их подавлять. Теперь ты станешь ко мне лояльнее, малыш? — ухмыльнулся брюнет, накрывая её руку своей и переводя тему.

— Наглый, хитрый чёрт, — засмеялась Верховная и отняла руку. — Ты прав, тебе тут самое место.

Они смотрели друг на друга пару минут, и каждый что-то анализировал. Потом она снова спросила.

— Ну а как же Астарта, твоя жена?

— Оу, та красотка? Это можно назвать расчётом. Во-первых, она демон наслаждения и похоти и является в таком виде не только людям, но и избранным тут. До неё я трахался отлично, но когда встретился с ней, понял, что можно ещё лучше. Она научила меня многому, давала разрядку и не была столь кровожадной гнилью, как та же Елизаздра или Нега. Красивая и умная, правда, шлюха, а я бес ревнивый. Мы не любили друг друга, но кайфовали, на том и сошлись, оба были разговорчивые и видели что-то, кроме мести. К изменам я относился спокойно, в Аду это нормальное явление, привязанность здесь — лишь осознанный выбор, но никак не требование. Мы даже трахались втроём, но всё же моё — значит моё. Когда я к этому пришёл, понял, что привязался. Тогда она исчезла. Так, считай, и развелись, не были намерены друг друга менять, не хотели этого напряга. — Он внимательно вглядывался в неё и находил сходство с той мнимой Элизабет, способной услышать и понять. Только вот Делия настоящая, живая и простая.