куда девать излишки.

– Ах, – ответил господин Тома, – коли вы сделаете это для нас, господин депутат, то облагодетельствуете наш город!

– Но как же, – откликнулся тот, – да я всегда был благодетелем города, округа, департамента и всей Франции! Вся Европа восторгается и завидует Пювье, ибо у него есть я! Но хватит об этом, и без ложного смущения поговорим об освещении.

– Так точно, поговорим об освещении, – повторил господин Тома.

– Я все улажу за пять секунд, – продолжил господин Кошри, водрузив на нос пенсне. – Что может быть проще для выпускника политикнической школы, бывшего офицера артиллерии, знающего химию, физику, математику, астроломию – короче, все науки и прочие премудрости. Есть два способа осветить наш город… Для начала решим вопрос с газом на дому. В сложных агрегатах, механизмах, подземных инженерных сетях и свинцовых трубах нет нужды. Вы всего-навсего принимаете указ о том, что каждый житель города должен раз в день есть красную фасоль.

– То есть как?.. А если кто ее не любит?..

– Велика беда! Принесет справку от врача, но его долю придется съедать домочадцам. Как известно, красная фасоль образует в наших кишках газы, вот мы и употребим их для блага города, для экономии финансов и светлоты в каждом доме. И когда у человека раздуется живот, он пойдет в укромное местечко, где будет стоять специальный газоприемник, и с приятностью выпустит свои ветры, можно даже с музыкой, если он любит мелодии… Кончив дело, он закроет клапан приемника и уступит место следующему. А если кто захочет, тот может включить фонограф и записать звуки и «нижний голос» любимого человека или знаменитости…

– Сочетая полезное с приятным, – прошелестел господин Тома взволнованным голосом, весьма похожим на те вечерние ветры.

– И затем, – продолжил господин Кошри, – фасолевые пары пойдут по внутренним трубам к домашним рожкам, останется лишь чиркнуть спичкой, чтобы они вспыхнули, как электрический свет.

– Вы в этом уверены?..

– Абсолютно, мой дорогой мэр, в политикнической школе мы часто забавлялись, поднося друг другу спичку к тому месту, откуда выходят ветры… Это не только загорается, но вовсю пылает… Короче, надо видеть! Если только у вас скопилось достаточно газов, давайте я вам подожгу…

– Нет уж, спасибо… – с недовольным видом прервал его мэр Пювье.

– Как так? Похоже, вы сегодня не в «голосе».

– Ни сегодня, ни завтра, никогда!

– Это что же значит, у вас кишка тонка?

– Так точно, господин депутат.

– Да вы шутите! С таким именем, как у вас, вы должны иметь далеко не один литр газа в животе, а целую фабрику, амбар, кладовую, газохранилище!

– Пощадите! Довольно! Оставьте меня в покое, прошу вас…

– Так и быть, но вы должны будете съедать двойную порцию фасоли, а то прослывете плохим гражданином…

– Ну ладно, мы направим ваш проект в комиссию по финансам и публичным работам. Но заявляю вам: хоть вы и человек науки, проект ваш мне кажется не совсем практичным. В общем, мы примем решение после проведения опыта. Перейдем к вашей второй идее.

– В двух словах, она совсем не сложная. Слушайте. Был я намедни у мэтра Бонльё и слыхал, как тот, любуясь на свою паровую машину, воскликнул: «Сияет, как собачий навоз в фонаре!» Правда, Бонльё использовал более грубое слово, более крепкое. Я его не повторяю, поскольку дела оно не меняет. Но попало оно не в ухо глухого. Я сказал себе, что мэтр Бонльё – человек рассудительный, очень даже рассудительный, а потому не мог ошибиться. И еще я себе сказал, что собачья кучка в фонаре ли, в газовом рожке или в другом светильнике должна светить не хуже, чем электрический свет… Ведь сам Бонльё это сказал!

Господин Тома подпрыгнул от этой мысли, словно кот при виде мыши. В такой простой вещи он увидел вспышку гения и воскликнул в блаженном упоении, как и подобает благодетелю человечества при лицезрении открытия, которому суждено перевернуть мир:

– Господин Кошри, вы величайший человек эпохи!.. Мы воздвигнем вам статую при жизни, между Дюамелем и Пуассоном! Немедленно же опробуем собачий навоз!

Однако в строгом жилище господина мэра не нашлось ни одной собачьей кучки! Но ничего страшного! Он мигом сообразил, что этого добра навалом не только на обочине любого поля, но и на каждом углу его прекрасного города Пювье. И, не теряя ни минуты, радея лишь об общественном благе, мэр взял щипчики для сахара, ивовую корзиночку, положил туда четыре виноградных листа и вышел на улицу вместе с господином Кошри, пожелавшим лично поприсутствовать при опыте и посодействовать в нем при необходимости.

Долго искать не пришлось. Маленькая собачья загогулина немедленно нашлась на нижней ступеньке дома нашего кюре. Господин Тома нежно подхватил ее серебряными щипчиками и положил под виноградные листья.

Оба кума вернулись, довольные удачей и не сомневаясь в дальнейшем успехе. Господин Тома положил подобранную штучку в фонарь в прихожей, а господин Кошри воскликнул с видом пророка, на которого снизошел Дух Божий:

– Сегодня вечером здесь будет ослепительный свет!

Ага, но наступила ночь, а собачья кучка сияла в фонаре не ярче, чем бревно, лакричная палочка или старый башмак.

Словом, темно было как в погребе. И раздосадованный господин Кошри пробурчал:

– Этот чертов Бонльё надул меня! Так и есть… Эта штуковина в фонаре не светит. Вот беда-то! А я уж размечтался, что достаточно будет одной такой кучки на каждый уличный фонарь… Чертов Бонльё! Он мне за все заплатит! Дорогой мэр, не распространяйтесь об этом, ошибка в фальшь не ставится… Забудем про нее и вернемся к проекту номер один, к освещению домов газом из красной фасоли.

– Нет, господин депутат, придется отказаться и от этой шикарной идеи, и отнюдь не потому, что мне она не по нутру.

– Это почему отказаться?

– Потому что реакционеры не станут есть красную фасоль по причине ее цвета.

– Ну так прикажите употреблять белую фасоль.

– Радикалы воспротивятся, и правительство объявит их бунтовщиками.

– Тогда пускай каждый ест какую ему нравится!

– Но в осветительных приборах газы вступят в бурную реакцию!.. Красный и белый… белый и красный… Это вам не бюллетени для голосования, которые мирно лежат себе в одной урне и не дерутся, хотя одни опущены правыми, другие – левыми. От газов вам ни за что не добиться подобного благодушия!

И это было сущей правдой, ибо с того дня (как, впрочем, всегда), несмотря на великое открытие ученейшего господина Кошри, газ в Пювье продолжает светить, как… собачий навоз в фонаре.

Франсуа Девин

Комментарии

Похитители бриллиантов

Роман впервые