Шрифт:
Закладка:
Дилли Нокс, один из эксцентричных гениев Парка, был известен рассеянностью, подходом к взлому кодов в духе Алисы в Стране чудес и привычкой набирать в команду только женщин. В отличие от начальников других корпусов, он не считал, что служащих нужно держать в неведении, и утверждал, что подобное отношение вредит работе криптографов, которые в значительной степени полагаются на крибы. Поэтому работавшие у него дамы оказывались, как правило, лучше осведомлены о природе своей работы, нежели их коллеги из других корпусов. Из-за прогрессировавшего рака Ноксу пришлось выйти на пенсию в середине войны, но он до самого конца работал на дому – по слухам, занимался советскими шифровками. Ключ от стенного сейфа в его библиотеке в Коурнс-Вуд так и не был найден после его смерти – вот я и попробовала предположить, что же могло таиться за той дверцей.
Может показаться маловероятным, но в Блетчли-Парке действительно орудовал предатель, передававший во время войны сведения Советскому Союзу. Джон Кернкросс работал в Четвертом корпусе, а затем в МИ-6 и послужил прототипом для образа Джайлза Талбота: рыжеволосого индивидуалиста, убежденного, что Великобритания недостаточно делится информацией с русскими союзниками, и взявшего на себя задачу переправить сотни расшифровок из БП своему связному на стороне СССР. Сделать это было относительно просто, как указывает в романе Озла, поскольку охрана не обыскивала выходящих со смены служащих (да и как можно организовать ежедневный обыск тысяч людей в поисках крохотных бумажек).
Власти раскрыли шпионскую деятельность Кернкросса лишь несколько лет спустя, когда он уже жил за границей, поэтому он не был привлечен к ответственности. До конца жизни он считал себя патриотом, а не предателем, утверждал, что своими действиями спас жизни тысяч советских людей, и отрицал, что после войны продолжал передавать в СССР разведданные. Правда, в МИ-5, МИ-6 и министерстве иностранных дел сидели и другие советские агенты – например, в 1960-х годах на высшем уровне британской разведки была раскрыта организация, известная как Кембриджская пятерка (эту группу англичан завербовали еще во время их учебы в университете). Некоторые из них бежали в Советский Союз и остались там, другие заключили сделку с властями; к суду не привлекли никого. Уже давно утверждается, что помимо Кернкросса и прочих, чьи имена известны, существовали и другие советские агенты, вот я и создала Джайлза Талбота в попытке заполнить эту пустоту. Предполагается, что его разоблачение в финале романа побуждает соответствующие органы к расследованию, которое в итоге приведет к раскрытию Кембриджской пятерки. Во время войны русские использовали собственные методы шифрования, но также экспериментировали с трофейными «Энигмами»; после войны они даже нашли способ сделать такое шифрование более надежным.
Как обычно, ради сюжета я позволила себе некоторые вольности с исторической правдой. Например, не исключено, что я не совсем точно изобразила начало работы Озлы, Маб и Бетт: в 1940 году Блетчли-Парк еще только организовывался, протоколы постоянно менялись, и оказалось очень трудно выяснить, как именно все было устроено в отдельных корпусах. Возможно, что отдел каталогизации/индексирования из Четвертого корпуса, в котором состояла Озла, стал известен как «Прибежище дебютанток» лишь в 1942 году. Прибытие близнецов Глассбороу в Блетчли-Парк изображено в романе несколько позднее, чем на самом деле; йоркская чайная Bettys утратила апостроф в названии лишь в 1960-х; аптека в поселке Блетчли не принадлежала к сети «Бутс», и хотя операторам «бомб» действительно читали краткую вводную лекцию о том, как и почему функционируют эти машины, текст лекции был одобрен лишь после того, как «бомбы» начали использоваться в БП.
Как лицо гражданское, Маб вряд ли долго оставалась бы при «бомбах», поскольку все они обслуживались девушками из Женского королевского морского корпуса (однако факт, что для этого требовался высокий рост, – отсюда и мое предположение, что на замену могли пригласить высокую работницу из штатских). Реальная Озла действительно какое-то время собирала самолеты на фабрике «Хокер Сидли», хотя я не уверена, что женщин туда нанимали на раннем этапе войны, как это изображено в книге. В БП Озла Беннинг прибыла лишь в 1941 году вместе с Сарой Нортон, и они квартировали в Аспли-Гиз до самого окончания войны.
Сцены с участием Озлы и Филиппа пришлось придумывать, поскольку частные подробности проведенных ими наедине минут остаются неизвестными. По возможности я постаралась использовать документированные цитаты из Филиппа (стоическое «Мне просто пришлось смириться с этим и жить дальше» относится к его страданиям из-за заключения матери в клинику и разрушенной семьи; в его дневниковых записях рассказывается о битве при мысе Матапан и других морских сражениях). Но даже в молодости принц был весьма замкнутым; еще более скрытной оказалась Озла Беннинг, так что я была вынуждена включать воображение, чтобы вложить в их уста требуемые реплики. Я постаралась со всем уважением изобразить пьянящую первую любовь двух молодых людей, которым суждено найти счастье с другими, но которые тем не менее, вероятно, разделили в то время очень искренние и важные переживания, учитывая, что они оставались друзьями на протяжении всей своей жизни.
Страшный воздушный налет на Ковентри в конце 1942 года – вымысел, хотя разгром города в ходе более ранней бомбардировки (откуда появился немецкий глагол coventrieren) действительно имел место и стал основой одной из главных загадок Блетчли-Парка. Ходили слухи, будто в Шестом корпусе расшифровали донесение о готовящемся налете, однако Черчилль пожертвовал городом, чтобы враг не догадался о взломе кода. По сей день некоторые ветераны БП подозревают, что сообщение расшифровали достаточно рано, в то время как другие настаивают, что когда это произошло, было уже поздно предупреждать жителей. Лично я склоняюсь ко второй версии. Однако когда пришло время разыграть мою собственную вымышленную драму о налете, о котором знали заранее, но никого не предупредили, я поместила действие в Ковентри как дань этой известной городской легенде.
Нет никаких доказательств, что блистательная Маргарет Рок, которая после Блетчли-Парка сделала долгую, выдающуюся и в высшей степени засекреченную карьеру в ЦПС, знала о скрытом бункере, где были припрятаны на черный день уцелевшие «Энигмы» и «бомбы»… однако до 1959 года подобный бункер действительно существовал, и вполне вероятно, что машины сдавались в аренду в рамках послевоенного бума проектов в области компьютерных наук, финансируемых многими университетами и корпорациями. Тьюринг участвовал в одном таком проекте в Манчестере, а другой финансировался лондонским Биркбек-колледжем.
