Шрифт:
Закладка:
Ну – почти получилось. Во всяком случае, Джайлзу Талботу не удастся уболтать полицейских выпустить его до того, как Пегги Рок доберется до кого-нибудь в своем отделе ЦПС и приведет подкрепление, – а если не приведет, то у Озлы оставался особый козырь.
– Если вас не очень затруднит, сэр, – уже успела она обратиться к сержанту, незаметно сунув ему фунтовую банкноту, – можно я на минутку сбегаю к вашему бюро и буквально секундочку поговорю по телефону, прежде чем вы отпустите кого бы то ни было из нас? – Она хлопала ресницами и выжала все, что можно, из своего мейфэрского акцента, давая полицейскому понять, что она девушка из такой семьи, с которой никто не захочет ссориться, когда ее родные явятся во всеоружии спасать свою похищенную принцессу.
– Чертовы бестолковые дебютантки, – пробормотал сержант, но Озла лишь усмехнулась. Эти слова ее больше не ранили. Разве бестолковая дебютантка сумела бы способствовать задержанию государственного преступника? Нет. И все значимые люди – родственные души из БП, принц-консорт будущей королевы, а также чрезвычайно секретный отдел МИ-5, – все они либо знают, либо скоро узнают, что именно она сделала. А если большинство прочих продолжают низко ее котировать, что ж, им же хуже. В глазах тех, кто имел для нее значение, Озла Кендалл себя зарекомендовала.
– Вы совершенно точно не моя жена. – Комментарий прозвучал по ту сторону решетки. Озла подняла глаза и увидела высокого офицера в форме стрелковой бригады.
– Да и мне вроде кажется, что я не ваша жена, – ответила Озла. – Если только меня не поразила молниеносная амнезия.
Офицер обернулся к сержанту:
– С какой стати меня вызывают в тюрьму к какой-то женщине, на которой я не женат?
Его голос показался Озле знакомым…
Сержант вручил офицеру шинель Озлы:
– Здесь на метке ваше имя, майор Корнуэлл. Дежурному следовало лучше проверить… – Услышав шум дальше по коридору, сержант прервался:
– Минутку, я сейчас вернусь…
Он поспешил в направлении гвалта, а Озла посмотрела на потертую шинель, которую таскала за собой с того вечера в «Кафе де Пари». А еще она посмотрела на державшего шинель мужчину: темноволосый, с нашивками майора, на груди Военный крест…
– Вы Дж. П. Э. Ч. Корнуэлл. – Это был он, ее добрый самаритянин, чей низкий голос показался ей таким успокаивающим после взрыва: «Садись-ка, Озма, я проверю, нет ли повреждений…» Озла вскочила на ноги и подошла к решетчатой двери: – А что означают все эти инициалы? Я уже столько лет ломаю голову.
– Джон Персиваль Эдвин Чарльз Корнуэлл, – удивленно представился он, поднося палец к козырьку. – Майор стрелковой бригады. Сначала воевал в Египте, потом вместе с чехословацкими партизанами…
Озла потянулась к нему сквозь решетку, схватила своего доброго самаритянина за воротник, притянула к себе и пылко поцеловала в губы. От него пахло вереском и дымом – тот самый чудесный аромат, который давно уже выветрился из его шинели.
– За мной оставался должок с тех пор, как вы меня вытащили из обломков «Кафе де Пари», – пояснила она, отодвигаясь с легкой усмешкой. – Ради всего святого, объясните, кто такая эта Озма из страны Оз?
– Это потерянная принцесса у Лаймена Фрэнка Баума. Моя любимая книжка. – Он медленно и задумчиво ее разглядывал. – Что ж, приятно с вами познакомиться, Озла Кендалл. Если позволите, замечу, что у вас очень красивый почерк.
– Ох, черт. Значит, вы все-таки получили мои письма в бутылке?
Озла полагала, что те послания ушли в никуда, судя по отсутствию ответов. Правда, БП она в них ни разу не упомянула, но все же…
– Они ждали меня, сложенные в стопку, у моей бывшей квартирной хозяйки, пока я наконец не добрался до Лондона. Тогда я написал вам ответ, но бакингемширский адрес оказался уже недействительным. – Он посмотрел на нее с почти неуловимой улыбкой. – А вы сумели забыть того парня, который разбил вам сердце?
Озла отмахнулась:
– Ну что вы, голубчик! Давным-давно.
– Я рад. Какое-то время мне казалось, что вам было очень грустно.
– Вообще обычно я веселая. Просто так получается, что вы вечно на меня натыкаетесь, когда я впадаю в уныние. То с разбитым сердцем, то под бомбами, то вот в тюрьме…
– Да, кстати, а за что вы попали в тюрьму?
– Боюсь, что не могу сказать. Закон о государственной тайне, понимаете ли.
Майор Джон Корнуэлл провел рукой по волосам. Его лицо снова приняло озадаченное выражение. Но, прежде чем он успел что-то сказать, вернулся сержант:
– Вы свободны, сэр. Прошу прощения за доставленные неудобства. А вам, мисс Кендалл, позволено позвонить по телефону.
– Никуда не уходите, – велела Озла Дж. П. Э. Ч. Корнуэллу, одаряя его ослепительной улыбкой и направляясь к столу с телефонным аппаратом.
Там она выложила на стол свой главный козырь, набрав выученный наизусть номер:
– Будьте добры, я хочу оставить сообщение для принца Филиппа – да, именно, герцога Эдинбургского. Да, я в курсе, что он сейчас за свадебным завтраком. – Она понизила голос и довольно долго что-то шептала, а слушавшие ее полицейские разинули рты. – Нет, других подробностей по телефону сообщить не могу. Но он дал мне этот номер для случаев, когда я буду крайне нуждаться в его помощи, и сейчас я в ней очень нуждаюсь.
Глава 85
*****СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО:
АДРЕСАТУ В СОБСТВЕННЫЕ РУКИ*****
ПОД СТРАХОМ ПРЕСЛЕДОВАНИЯ СОГЛАСНО ЗАКОНАМ О ГОСУДАРСТВЕННОЙ ТАЙНЕ 1911 и 1920 гг.
21 декабря 1947
Наш рыжий болтает без удержу. Когда с ним закончим, рекомендую поместить его в наше учреждение в заливе Килоран в Шотландии как значительно более надежное, хоть и менее приятное, чем клиника, не сумевшая удержать в своих стенах мисс Финч.
И еще одно… есть признаки, что наш рыжий приятель – не единственное задействованное лицо в наших кругах. Как только будет завершено с нынешним делом, предлагаю перенаправить усилия в свете данной информации. Настало время расплатиться по счетам.
– Все какое-то мертвое, – сказала Маб.
– Мертвей, чем Мэндерли
