Сэр Джаспер Эдлтон испустил краткий вопль:

— Улыбается? Вы сказали: улыбается?

— Вот именно, улыбается, — ответил баронет. — Одной из тех улыбочек, которые словно пронзают вас насквозь и озаряют вашу внутреннюю сущность, будто лучом прожектора.

Сэр Джаспер снова охнул:

— А этот типчик, этот улыбчивый типчик — он такой высокий худой брюнет?

— Да. За обедом он сидел напротив вас.

— И он сыщик?

— Да, — сказал лорд Брангболтон. — Самый проницательный и въедливый сыщик, — добавил он угрюмо, — из всех, какие встречались мне на жизненном пути. То, как он отыскал мое мыло… По-моему, он наделен каким-то шестым чувством, если вы меня понимаете, разрази его гром. Ненавижу сыщиков, — добавил он с дрожью в голосе. — У меня от них мурашки по коже бегают. А этот хочет жениться на моей дочери Миллисент — хватает же наглости!

— Увидимся попозже, — сказал сэр Джаспер, одним прыжком вылетел из курительной и бросился к террасе. Он почувствовал, что нельзя терять ни секунды. Пока он несся галопом вперед, его багровая физиономия приобретала пепельный оттенок и все больше искажалась. Одной рукой он выудил из внутреннего кармана чековую книжку, другой — из брючного кармана — авторучку.

Когда финансист разыскал Адриана, тот чувствовал себя уже значительно лучше. Он благословлял день, когда обратился за советом к специалисту. Он чувствовал, что тот воистину знаток своего дела. Пусть от улыбки побаливали мышцы щек, но она несомненно прекращала муки диспепсии.

За несколько минут до того, как сэр Джаспер, размахивая чековой книжкой и авторучкой, вылетел на террасу, Адриан дал своему лицу передышку. Но затем боль в щеках поутихла, и он счел, что благоразумие требует продолжить лечение. А потому поспешающий к нему финансист был встречен улыбкой до того многозначительной, до того намекающей, что замер на месте и на миг лишился языка.

— А, вот вы где! — заговорил он, когда пришел в себя. — Не могу ли я побеседовать с вами наедине, мистер Муллинер?

Адриан кивнул, сияя улыбкой. Финансист ухватил его за рукав и повел вдоль террасы. Он дышал довольно тяжело.

— Я все обдумал, — сказал он, — и пришел к выводу, что вы правы.

— Прав? — переспросил Адриан.

— Относительно моего брака. Ничего хорошего он не сулит.

— Да?

— Абсолютно. Нелепость! Теперь я это вижу. Я слишком стар для этой девушки.

— Да.

— Слишком лыс.

— Вот именно.

— И слишком толст.

— Слишком, слишком толсты, — согласился Адриан.

Такая внезапная перемена его озадачила, но тем не менее слова финансиста звучали в его ушах музыкой. Каждый слог, произносимый О.Б.И., заставлял сердце подпрыгивать в его груди резвым ягненочком на весеннем лугу, и губы Адриана изогнулись в улыбке.

Увидев ее, сэр Джаспер отпрянул, как испуганная лошадь. Он лихорадочно погладил Адриана по рукаву.

— А потому, — сказал он, — я решил последовать вашему совету и — если воспользоваться вашим выражением — воздержаться.

— Ничего лучшего вы не могли бы придумать, — сердечно отозвался Адриан.

— Если я при таких обстоятельствах останусь в Англии, — продолжал сэр Джаспер, — могут возникнуть неприятности. А потому я намерен немедленно без шума перебраться в какое-нибудь отдаленное место — скажем, в Южную Америку? Как вы думаете, я поступлю правильно? — спросил он, встряхнув чековой книжкой.

— Сугубо правильно, — сказал Адриан.

— Вы никому не упомяните про этот мой планчик? Вы сохраните его в секрете? Если, например, кто-нибудь из ваших закадычных друзей в Скотленд-Ярде выразит интерес к месту моего пребывания, вы сошлетесь на неосведомленность?

— Безусловно.

— Превосходно! — сказал сэр Джаспер с облегчением. — А теперь еще одно. Я понял из слов Брангболтона, что вы хотели бы сами вступить в брак с леди Миллисент. А поскольку к тому времени я буду в… ну, в Каллао, это место напрашивается как-то само собой, так я бы хотел вручить вам мой маленький свадебный подарок незамедлительно.

Он начал торопливо царапать в чековой книжке, вырвал листок и вручил Адриану.

— Помните! — воскликнул он. — Никому ни слова!

— Всеконечно, — сказал Адриан.

Он смотрел, как финансист унесся в сторону гаража, сожалея, что столь несправедливо осудил человека, несомненно во многих отношениях достойнейшего. Вскоре шум мотора возвестил, что тот отправился в дорогу. Радуясь, что хотя бы одна помеха на пути к его счастью исчезла, Адриан неторопливо вернулся в дом, посмотреть, чем занимаются остальные.

Взору его, когда он забрел в библиотеку, предстала мирная, идиллическая картина. Хотя некоторые члены общества высказали желание сыграть робберок-другой в бридж, верх остался за лордом Брангболтоном, который собрал их за маленьким столиком и теперь знакомил с «персидскими монархами», своей любимой игрой.

— Очень просто, черт побери, — говорил он. — Берете колоду и снимаете. Ставите, ну, скажем, десять фунтов, что снимете карту старше, чем типчик, который играет против вас. И если так, то выиграли вы, черт побери. А если нет, то выиграл тот типчик. Все ясно? А? а?

Кто-то сказал, что игра эта похожа на «слепой крюк».

— Она похожа на «слепой крюк», — сказал лорд Брангболтон. — Очень похожа на «слепой крюк». Собственно говоря, если вы умеете играть в «слепой крюк», то умеете играть и в «персидских монархов».

Они расселись и начали игру, а Адриан расхаживал по комнате, силясь утишить ураган чувств, который подняла в его душе недавняя беседа с сэром Джаспером Эдлтоном. Теперь, размышлял он, осталось только каким-то образом победить предубеждение, которое питает против него лорд Брангболтон.

Это, разумеется, будет нелегко. Для начала — вопрос о его стесненных обстоятельствах.

Тут он внезапно вспомнил, что еще не заглянул в чек, врученный ему финансистом.

А заглянув, Адриан Муллинер закачался будто тополь в бурю.

Он не мог бы сказать, чего, собственно, ожидал. Ну, фунтов пять. Или, в лучшем