Член быстро нашел свою цель, и со сладостным стоном в ушко солнечной, Гинтар вошел в неё. Но и этим он не ограничился. Хотела пальчиками? Будут ей пальчики — помимо стимуляций на мышцы внутри, Гинтар заиграл с её клитором, томно постанывая на ухо от долгожданного обволакивающего чувства.

Валанди только и успела, что вскрикнуть от неожиданности. Но как же было приятно почувствовать его внутри! А эти сладостные стоны — музыка для ее ушей. Валанди быстро потеряла контроль над ситуацией, особенно когда его длинные пальцы оказались у нее между ног, доставляя массу удовольствия сверх того, что она уже получала.

Его голос, его руки, его член сводили с ума. Валанди беспрерывно стонала, то и дело сбиваясь с дыхания, но не в силах была удержать их внутри. Казалось, ещё немного, и ее сердце не выдержит — остановится.

А её стоны лишь больше приближали пик неописуемого удовольствия. Гин даже не пытался отсрочить его — он просто излился в девушку, свободной рукой не только обнимая её крепче, но и насаживая до предела. На несколько долгих томительных секунд он замер, тяжело дыша и обдавая эльфийку горячим дыханием, изредка лаская её язычком за ушком вместо каких-либо слов.

Когда тело под Валанди перестало содрогаться в экстазе, мужские пальчики заработали с удвоенное силой, пока член всё еще находился внутри, и Гинтар даже продолжил двигать им, не намеренный оставить свою красавицу без награды.

И ее пик не заставил долго себя ждать, придя почти сразу следом за его. Не успел он до конца извергнуться в нее, как тело содрогнулось первой волной наслаждения. Ощущение его семени внутри приносило столько удовольствия и необъяснимой радости. Но уже начав успокаиваться, она почувствовала, как его пальцы снова заработали, вызывая новую волну наслаждения. Все мышцы непроизвольно сокращались, заставляя извиваться тело. Дрожь нарастала, и она давно забыла, как дышать. Была близка к тому, чтобы потерять сознание, и даже желала этого забвения. Но оргазм пошел на спад, оставляя после себя лишь приятную слабость.

— Валанди… — предоставив ей пару секунд на отдых, Гинтар позвал её тихим уставшим шепотом.

В ответ она лишь сползла с него, не в силах отдышаться, чтобы говорить. Повернувшись на бок, солнечная положила свою золотую голову ему на плечо и обняла так крепко, насколько позволяли трясущиеся руки.

— Валанди… — позвал ещё раз, но она молчала. Гинтар улыбнулся и приобнял её, посмотрел в глаза и ещё тише, чтоб только её сердечко услышало: — Я люблю тебя.

— Я тоже люблю тебя, Гинтар, — слабым голосом проговорила солнечная. Она кашлянула и уже с хрипотцой засмеялась. — Кажется, я голос сорвала. После такого мне точно понадобятся травы Каи.

И какой бы сказочной ни была ночь, а о реальности забывать нельзя. Лунный чай в борьбе с маленькими эльфятами точно не помешает. Но об этом она подумает завтра, а сейчас хотелось как можно дольше продлить такой редкий в их жизни момент настоящего счастья.

========== 22. Камень преткновения всех мужчин ==========

Сектар вернулся домой очень рано, когда ещё солнце не поднялось. Он устало потёр глаза и мысленно проклял старейшину со всей его свитой. Нужно бы, наверное, предупредить брата, что за артефакт придётся побиться, за тем он и пошел в свою комнату, но что он там увидел? Вроде одетые Валанди и Гин, но эти запах пота и внешний вид эльфов он узнает из тысячи.

— Просил же, — одними губами прошептал он и, подойдя к Валанди, почти неощутимо коснулся её лба. Будет знать, каково ослушаться его. Зрительного контакта не было, но ему было и прикосновения достаточно, чтобы солнечная, если вдруг захочет вспомнить эту ночь, вместо Гинтара будет видеть только его. И как бы ни старался её мозг подставить лицо Гина, ублажал её именно Сектар. Его руки касались её, его губы лобзали шею. Это не было фальшивым воспоминанием — Валанди знает, с кем она была этой ночью, но мозг будет рисовать другого мужчину.

Это было его маленькое наказание. Усмехнувшись, смотря на старшего брата, Сектар вышел из комнаты и пошёл проверить другую парочку. Оборотень лежала, свернувшись калачиком у тела звёздного, но не спала. Её глаза тут же блеснули в темноте, стоило туманному открыть дверь.

— Зачем ты это сделал? Ему теперь плохо!

— А как ты себе представляла вашу дальнейшую жизнь? — сухо спросил туманный.

— Но зачем так грубо?

— Я не люблю, когда кто-то ставит себя выше меня в моём же доме.

На это Кая ничего не ответила, но поднялась на кровати, принимая сидячее положение. Она не хотела с ним говорить. Сколько Гин его нахваливал, но из-за него пострадал звёздный! Разве такому можно доверять?

— Мне нужно было, чтобы Гин вышел из себя, — зачем-то сказал Сек.

— И ты решил это сделать за счет других?

— Ты ему очень дорога, — пожал плечами тот. — Он тебя воспринимает как сестру, а для нас, туманных, очень важно заботиться о женщинах в своей семье. Мы выбираем им спутников и не терпим, если кто-то осмелится покуситься на их честь. Ты была самым лучшим вариантом.

— У нас с ним и так из-за Валанди отношения натянуты, а ты…

— Я сделал то, что вы должны были сделать ещё в самом начале — всё ему объяснить. Теперь он думает, что звёздный тебя изнасиловал.

— А потому что ты переврал все воспоминания Закнеала! — оскалилась оборотень, вскакивая с кровати.

— Разве соврал? — театрально удивился тот. — Ты не была одурманена? — Кая гортанно зарычала, но смолчала. — Я сказал то, что выдала мне голова Закнеыла. Разбирайся с ним.

Кая повернулась к звёздному. Она думала, что бы такого ответить, куда бы послать этого туманного, и пока его слова эхом отдавались в голове Каи, до неё стал доходить смысл сказанного им.

— Хочешь сказать, что, по его мнению, это было… насильственно с его стороны?

Закнеыл заворочался на постели, просыпаясь. И первое лицо, которое он увидел перед собой, принадлежало Сектару.

— Ты… — зашипел он на него.

Но и слова сказать не успел, как в комнату влетела разъярённая Валанди и без предупреждения накинулась на туманного эльфа. В прямом смысле. Пока она шла от двери, произнося свою пламенную речь, хотела дотянуться до его лица и расцарапать, схватить за волосы или плечи, чтобы опустить его на уровень своего лица.

— Ты — мелкий, противный… — никак не могла подобрать слово. — Пакостник! Что ты