Шрифт:
Закладка:
Глаза Ги де Ришмона оживились, когда он взглянул на Дидро.
— Я завидую д’Эону. Он все еще сохранил чувства, которые я испытывал, когда еще не знал, что подстерегает меня за углом. Мне хотелось бы отправиться путешествовать… в Англию, подобно Вольтеру, ощутить новый климат, понять мышление других людей.
Дидро приподнял парик, пригладил свои короткие седеющие волосы. Надвинув парик, он улыбнулся:
— Мне кажется, что в твоей жизни и без того достаточно приключений.
— Нет. — Маркиз отставил чашку с кофе, облокотился на стол и опустил подбородок на руки, наблюдая за пестрой толпой, входившей и выходившей через высокие стеклянные двери «Регентства». — Еще нет.
«КАСКАДЫ»
Ночь быстро опустилась с облачного неба, и рабы, оставившие поля на закате солнца, этим вечером добирались до ночлега в полной темноте. Когда Айша вернулась, Лори варила крабов-солдатиков. Она вытащила печень большого белого краба и подогрела ее отдельно в воде с лимонным соком и щепоткой чилийского перца. Как только остальные крабы немного остыли, Лори очистила их, вынула мясо и полила его соусом из печени большого белого краба. Они ели молча, наслаждаясь каждым кусочком.
— Сразу после этого мы пойдем к Ниа, она рожает, — сказала Лори.
Внезапно снаружи послышались шум, взволнованные голоса, женский визг. Лори и Айша подошли к порогу. Лужайка была запружена людьми. Толпа собралась вокруг мужчины.
— О, Лори, помоги ему. Лори, сделай что-нибудь.
Айша знала вопившую женщину и потянула мать за платье, но мужчину с блуждающими глазами, присевшего на корточки перед ними, она никогда не видела. Кожа его обвисла, от него пахло, как от грязной собаки.
— О чем ты думала, притащив его сюда в таком виде? — крикнула Лори женщине. — Отведи его домой.
— Я боюсь остаться с ним одна.
Теперь Айша поняла, что это муж женщины, которого она не видела с тех пор, как несколько месяцев назад его бросили в тюрьму.
— Боишься чего?
Лори протянула руку, и мужчина отпрянул от нее.
— Возможно, ты имела причину его бояться, когда он был здоров, но посмотри на него сейчас. А вы, дурни, уходите отсюда. Вы сводите его с ума.
— Да он и так сумасшедший, — пробормотал кто-то. Тем не менее все послушались Лори и пошли за ней по лужайке. Мужчина вцепился в руку Айши. В хижине ждало четверо детей. Самый маленький начал плакать. Лори взяла его, передала старшему брату и приказала им выйти на улицу. Две девочки прижались к стене.
Мужчина сел на пол и отпустил руку Айши. Она обратилась к женщине:
— Что они там с ним сделали?
— Ничего особенного. Они даже не прикасались к нему.
— Кто тебе рассказал подобные басни? Принс? — В голосе Лори звучало презрение.
— Нет, другой — тот, кто приносил им еду. Он не такой плохой. В тюрьме сейчас никого нет. Мой муж был один.
Разговор успокоил женщину, и теперь на ее щеках блестели слезы. Толпа снаружи тоже успокоилась. Кто-то баюкал ребенка. Старший мальчик заглянул внутрь.
— Ему нужен покой. Пусть кто-то присматривает за ним постоянно. Его не отправят на работу в таком состоянии, — сказала Лори. — Через несколько дней рассудок вернется к нему. — Она взглянула на старшего сына: — Твой отец пока не знает, где он, но скоро узнает. Понял?
Айша заметила, что взгляд мужчины, обращенный к прохудившемуся потолку, действительно стал более осмысленным. Он смотрел на крошечное гнездо, не больше кулачка, которое висело под центральной балкой. Этот домик пары колибри принесли в хижину из леса, когда весной в него были отложены крошечные яйца. Птички высиживали в нем своих птенцов и возвращались в него ночью. Айша ласково спросила одну из маленьких девочек, где они держат запас сахарного сиропа и, обмакнув в сироп кончик пальца, поднесла его к гнезду. Две теплые маленькие головки, покрытые перьями, не больше ее ноготка, схватились за палец Айши коготками и позволили вытащить себя на свет. Они подбирали клювами сахарный сироп, распушив свои бронзово-зелено-малиновые перышки. Самец приподнял головку с нарисованным на ней крестиком и с любопытством посмотрел на девушку.
Айша опустилась на колени перед мужчиной, держа перед собой ярких птичек, чтобы он мог хорошо рассмотреть их. Его плечи поникли, дыхание замедлилось. Его жена присела на корточки с другой стороны, и птички обменялись быстрыми взглядами, словно решая, не лучше ли им вернуться назад в их теплое гнездо. Вскоре две слезы вытекли из глаз мужчины и скатились по бороде. Айша поднялась. Колибри слетела с ее пальца и устроилась в их домике из соломы и перьев.
Когда она и Лори вышли на лужайку, толпы уже не было.
— Теперь идем к Ниа, — сказала Лори.
Ниа была подругой Айши, и мысль о предстоящем событии не покидала девушку несколько последних дней, вселяя в нее страх и напряженное любопытство. Добравшись до хижины, они обнаружили там Роману. Она сидела, прислонившись спиной к двери и скрестив свои костлявые ноги под длинной, рваной юбкой, прикрывавшей ее ступни. Айша попыталась улыбнуться, но высокомерное лицо с высоким решительным лбом и узкими глазами не смягчилось. В хижине было душно. Слышалось хриплое дыхание Ниа. Роману боялись и уважали за ее знания, усвоенные от далеких предков. Должно быть, Романа решила, что ее дочери станет лучше, если она и Лори, объединив силы, помогут ей при родах.
Ниа приветствовала Айшу улыбкой, но вдруг руки, которые она держала возле лица, сжались, дыхание участилось и вырвалось с шумом, а тело свела судорога. Ниа громко застонала.
Лори потянула Айшу за руку:
— Встань на колени здесь. — Она положила руку Айши на живот Ниа, твердый и похожий на камень. Когда мышцы расслабились, пальцы Айши ощутили тонкую кожу, плотный комочек под ней и его мягкие контуры.
Лори подняла платье Ниа, обнажив нижнюю часть ее тела, и провела по нему руками Айши.
— Потрогай здесь. Он будет выходить вот сюда. — Рука Лори легко двигалась по животу Ниа. — Чувствуешь головку? Скажи об этом Ниа, ей станет легче.
Она снова прикрыла Ниа платьем и поместила одну руку на живот, а другую на лицо Ниа, убеждая девушку посмотреть ей в глаза. Темная кожа Ниа блестела от пота, полуоткрытый рот обнажил белые крупные зубы. Она хрипло и тяжело дышала.
— Время поработать, моя девочка, старайся.
— Я не могу. — Тело Ниа снова охватила судорога. — Не могу.
Цепкая рука впилась в запястье Айши. Айша видела,
