десять лет. Ждите, пока у вас появятся морщины и лысины, отрастут животы и вы станете обиженными судьбой неудачниками. Вы будете хныкать, что вам не повезло, лгать, что вы затоптанные таланты, а вы… бездарности! Талант — это… это смелость, это борьба, а вы… трусы, равнодушные лентяи!

К о л ь ч у г и н. Ну, это ты брось, Юлька.

Ю л я. Кто вам сказал, что вы молоды? Молода тетя Капа, Корней Егорыч, а вы — дряхлые старцы! Вы… вы уже Зонтиковы, с обвисшей губой, с потухшими глазами, Зонтиковы, для которых театр — это… продавленный диван, насиженное местечко. Уходи отсюда, Славка, обойдемся и без Самсона Саввича и без тебя…

За дверью кто-то бурно зааплодировал.

П а ш а. Что это? Кто-то стоит за дверью…

К о л ь ч у г и н. Ну вот… Я говорил, что нас здесь накроют. Эх вы, заговорщики! (Подбегает к двери.) Кто там? (Открыл дверь.)

Г о л о с (за сценой).

Я должен передать синьоре

Письмо от герцога де Брас.

На пороге — З о н т и к о в.

К о л ь ч у г и н. Самсон Саввич! Вы… вы же сказали, что вы не придете?

З о н т и к о в (тяжело дыша). А я… обманщик, мне верить нельзя…

Р е б и к о в. Садитесь, Самсон Саввич, отдохните. Ребята сейчас подойдут.

З о н т и к о в (садясь на опрокинутый бочонок). Фу, устал. Очевидно, мансарда — приют не для меня.

Пауза.

Чертовская акустика у нас в театре, изумительный резонанс, а?

Все молчат.

Твой монолог, Трепетова, я прослушал за дверью и… аплодировал.

Ю л я. Самсон Саввич, я…

З о н т и к о в. Не надо! Буду говорить я, дряхлый старец с обвисшей губой, с потухшими глазами, трус…

Ю л я. Я не хотела вас обидеть, я…

К о л ь ч у г и н. Это она сгоряча, Самсон Саввич. Она всегда…

З о н т и к о в. Хватит! Слушайте меня, вы, курчавые, с горящим взором, молодые бунтари, — да, я, обрюзгший, выцветший Зонтиков, шел к вам, чтобы сказать, что я… я уже стар для экспериментов, что я… боюсь дерзать. Да-да, боюсь, молодые люди. Вам это слово незнакомо? И слава богу. А я вот поседел из-за него и состарился. Я шел к вам, чтоб сказать: «Простите, не могу-с, опасаюсь». И вот здесь, за дверью, я услыхал, как эта девчонка гневно, горячо, как молодая Лауренсия, призывала вас к смелости, к протесту, к борьбе, черт возьми! Это было здорово! Вдох-но-вен-но! Я слушал за дверьми, и мне казалось, что у меня загорались глаза, отрастали кудри, морщины разгладились, и мне до боли захотелось в эту минуту встать рядом с ной, собрать всех вас, горлопанов, вмешаться в вашу горячую бучу и… работать, работать наперекор всему, ни-че-го не боясь!

Ю л я (бросается к нему, обнимает). Самсон Саввич, милый, простите меня! Я виновата… (Целует его.)

З о н т и к о в. Постой, постой, Трепетова. Этот звонкий дар сохрани до… премьеры. А сейчас (вынимает из кармана пьесу, сбрасывает с себя пиджак) — за работу! За стол, молодые друзья!

К о л ь ч у г и н (восторженно). Есть за стол! Только… тут нет стола, Самсон Саввич.

З о н т и к о в. Чепуха! Усядемся вокруг этой пустой бочки. (Паше.) Садитесь, юноша с Алтая, и… слушайте! Вы, к сожалению, пока не Лопе де Вега, нет, но, слава богу, и не Пузырев. Вы — Самоцветов! И это точно, да-да. Я трижды читал вашу пьесу, и я вижу, вижу здесь ваш Алтай, его жаркие дни, его людей…

К о л ь ч у г и н (Паше). Слышишь, слышишь, Паша, что говорит Самсон Саввич? Кланяйся, автор!

З о н т и к о в. Вы только того, не задирайте носа. Смотрите, что я сделал с вашей пьесой.

К о л ь ч у г и н (глядя на рукопись). Ой… сколько тут перечеркнуто!

З о н т и к о в. Это я поправлял, шлифовал. Я придавал этому камню форму, наилучшую для игры света. Вы согласны?

П а ш а. Я… на все согласен. Только… почему же они говорят, что все это неинтересно, мелко?

З о н т и к о в. Мелко? Гм. Мелко. Да вашу птичницу нужно играть, как… Орлеанскую деву, как Жанну д’Арк! Им не правится! Они так запарились в своей театральной кухне, что способны даже жар-птицу бросить в суп, как обыкновенную курицу. А я вижу в вашей пьесе…

Ю л я. Значит… значит, мы не ошиблись. Вы будете с наш работать. Самсон Саввич, да? Славка, ура! Зови сюда всех ребят. Где тетя Капа?

П а ш а. Не знаю. Она еще с утра ушла из дому. Взяла пьесу и говорит: «Раньше ночи не жди, пойду проталкивать».

К о л ь ч у г и н. Ну, она добьется, факт! Раз тетя Капа взялась, она добьется.

Зазвенел дверной колокольчик, на пороге — К о р н е й  Е г о р ы ч  и  Л е д е н ц о в а.

Ю л я. Да-да, Самсон Саввич, вы… ничего не бойтесь. Вот увидите, тетя Капа добьется.

К о р н е й  Е г о р ы ч (с порога, мрачно). Уже… добилась.

Ю л я. Что, разрешили? Приняли, да?

К о р н е й  Е г о р ы ч. Уволили вашу тетю Капу. Вот… чего она добилась.

Пауза.

З о н т и к о в. Что такое? Уво-лили? Постой, Корней, ты… ты что говоришь?

Л е д е н ц о в а. Зигфрид по секрету сказал, что сам видел, как нынче вечером Борис Семенович подписал приказ. Уволили тетю Капу. Она еще не знает.

З о н т и к о в. Да как же это так? За что?

К о р н е й  Е г о р ы ч. За то, что сильно любила театр. За то, что больше всех болела за него. Вот за что.

Ю л я (оглядывает всех, растерянно). Славик… Корней Егорыч, Валя, ну что же вы все молчите? Тетю Капу уволили, а вы… Не-е-ет, нет, это мне, наверно, снится. А ну, Славка, ущипни меня…

Все молчат.

З о н т и к о в (задумчиво). Так-так. Уволили. Понятно, все понятно. Где мой пиджак? Я… пойду.

К о л ь ч у г и н. Куда вы, Самсон Саввич?

З о н т и к о в (поспешно надевая пиджак). К начальству, в дирекцию, к тем… кто подписывает приказы.

К о л ь ч у г и н. Сейчас поздно, в театре никого нет. Все разошлись.

З о н т и к о в. А я… пойду на дом, на квартиру к Ходунову! Я вытащу его из постели, поставлю на ноги и скажу… Я скажу ему: «Вы… вы вредный дурак! Не умеете ценить талант, так хоть уважайте труд. Да у нас стариков провожают с почестями, с цветами, а вы? Старую актрису в спину? Да кто вам позволит?»

Стук в дверь.

Кто там?

Г о л о с  Б е р е ж к о в о й (за сценой). Откройте, это я.

К о л ь ч у г и н (тихо). Римляне! Это тетя Капа…

Л е д е н ц о в а. Не говорите ей ничего. Она еще не знает. Молчите, слышите?

Корней Егорыч отпирает дверь. Входит  Б е р е ж к о в а. Под мышкой старенький портфель, хозяйственная сумка, в руках множество свертков.

К о л ь ч у г и н. Откуда вы, тетя Капа?

Б е р е ж к о в а. С карусели, голубчик. До сих пор голова кругом идет… Ой, дайте дух переведу.

П а ш а. Где ж это вы… целый день пропадали?

Б е р е ж к о в а (устало опустилась на табурет). Уж не помню, где была, с кем говорила, помню только кабинеты, двери, лестницы, совещания…

К о л ь ч у г и н. Ну, и как?

Б е р е ж к о в а. Выставили. Только… пьеску я все-таки начальству забросила. Обещали прочитать. Господи! Чего не сделаешь для театра,