Он легко поднимается на ноги и протягивает мне руку:

– Я отвезу тебя.

– Не нужно. Я бы не хотела, чтобы брат увидел.

– Веришь, мне наплевать на мнение твоего брата, – равнодушно бросает Алекс.

– А мне нет, – напоминаю я. – Не хочу скандалов.

Но Алекс остается непреклонным, и в конце концов я сдаюсь, посылая запрос в космос с просьбой в этот полуночный час задержать Кирилла подальше от дома.

– Как твоя нога? – спрашивает Алекс, когда мы сворачиваем на мою улицу.

– Нормально. Пожалуйста, не провожай меня.

Я вижу, что он хочет возразить и ему совсем не нравится скрываться, но умоляющее выражение на моем лице делает свое дело, и он нехотя соглашается. Правда, это не останавливает его от того, чтобы выйти из машины и помочь мне выбраться.

Мы мнемся, стоя друг напротив друга. Между нами едва ли осталось тридцать свободных сантиметров, и в другой ситуации я была бы уверена, что мой спутник меня поцелует. Но это Алекс. С ним я ни в чем не уверена. Он смотрит на мой рот, отчего мне хочется облизать губы, поднимает руку и проводит по ним большим пальцем, вызывая в губах пульсацию. Никогда прежде я не испытывала такой острой потребности в прикосновениях мужчины. Как загипнотизированная, смотрю на него, но он уже убирает руку и отстраняется.

– Иди, cara.

Звук отъезжающей машины я слышу только после того, как за мной закрывается входная дверь.

Глава 10

Следующим утром я просыпаюсь раньше будильника с ноющей болью в ноге, от которой, кажется, нет спасения. Прихрамывая, топаю к рюкзаку, накануне брошенному у двери в спальню, достаю из него бутылку воды и блистер с болеутоляющим средством, которое купил мне Алекс по рецепту врача.

Проглотив двухцветную капсулу и щедро запив ее, ковыляю обратно к кровати и обессиленно падаю на подушки. Идти в таком состоянии в университет кажется мне очевидной глупостью, поэтому я отправляю Ане сообщение, что не появлюсь на парах, и решительно отключаю на телефоне звук. Больным полезно спать – этим я и займусь, тем более всегда есть шанс, что во сне ко мне снова придет Алекс. Такой Алекс, каким он открылся мне за несколько последних встреч, и особенно вчера – заботливый, дружелюбный и бесконечно мужественный.

Когда я просыпаюсь снова, солнце бесстыдно заглядывает в окно, а с улицы доносится шум машин. В нашем закрытом коттеджном комплексе это означает лишь одно – время перевалило за полдень.

По привычке тянусь к тумбочке за телефоном и, бросив взгляд на экран, расплываюсь в невольной улыбке, ощущая, как сердце в груди совершает бесстрашный кульбит.

Алекс! Звонил мне двадцать минут назад, а я спала. Ну что за невезение?

Сев на кровати, я с замиранием сердца набираю его номер, в уме прокручивая небрежное приветствие, но оно остается невостребованным. Алекс сбрасывает мой звонок после нескольких гудков, и пока я в растерянности кусаю губы, отправляет мне сообщение в мессенджер.

«Ciao, cara. Не могу говорить. Как твоя нога?»

Не выдерживая положенную девушке паузу, сразу набиваю ответ, зачарованно наблюдая, как статус сообщения меняется с отправленного на прочитанное.

«Все в порядке. Но я не пошла на занятия».

«Я чувствую себя ужасно виноватым».

«Из-за того, что я не попала на статистику?» – интересуюсь я, откровенно кокетничая.

«Из-за твоей травмы. И из-за того, что отпустил тебя вчера».

К моим щекам приливает кровь. Ну, и что я должна ответить на подобное заявление? Но Алекс на то и Алекс, что не ждет моей подачи – пока я путано думаю, что написать, он продолжает набирать сообщение. И когда оно наконец приходит, я испытываю одновременно воодушевление и разочарование.

«Я бы хотел увидеть тебя сегодня, но мне нужно улететь на пару дней в Милан. Я вернусь во вторник. Надеюсь, за это время ты не найдешь себе никого в приложении».

Откуда, черт возьми, он знает про приложение?

«Ты пишешь вещи, на которые мне сложно ответить с юмором».

«Все дело в том, что я пишу совершенно серьезно, cara», – присылает Александр напоследок и выходит из чата.

Я растерянно смотрю на его последнюю фразу. Ощущаю волнение, смущение, немного боюсь. Страшно поверить в реальность происходящего, совершенно не понимая мотивы Алекса, а потом разочароваться. Это ведь Ди Анджело.

Наверное, даже хорошо, что он уезжает, убеждаю себя мысленно. Я не буду вздрагивать от каждого звонка, ожидая, что это он, и смогу использовать полученное время как передышку для того, чтобы разобраться в собственных чувствах.

Когда после душа я медленно спускаюсь вниз, припадая на одну ногу, меня встречает огромный букет свежих тюльпанов в крафтовой бумаге, лежащий на столике у входа.

Заслышав мои шаги, приходящая домработница Мария выходит из кухни, вытирая руки о передник, и улыбается.

– Доставили, пока вы были в душе, – говорит она, восторженно кивая в сторону цветов.

– Мне? – в замешательстве спрашиваю я и, забыв о боли, в два прыжка достигаю конца лестницы, чтобы вытащить из букета карточку.

«Поправляйся. А.».

Сердце сладко екает, и я снова не могу сдержать счастливую улыбку.

– У тебя наконец-то появился мужик? – раздается со стороны кабинета голос брата.

– Не будь таким грубияном, – отрезаю холодно.

– Видимо, с деньгами у него не очень, – презрительно заявляет он. – Тюльпаны за тысячу рублей?

– Не все любят пошлые розы, – парирую я, прижимая букет к груди. – И, поверь, с деньгами у него получше, чем у тебя.

К счастью, Кирилл не развивает тему дальше и, взяв со стола в гостиной несколько свежих булочек, уходит в кабинет.

Так и не позавтракав, я возвращаюсь в свою комнату и, поставив цветы в вазу на столик рядом с кроватью, какое-то время сижу, глядя на них с глупой улыбкой. В конце концов беру телефон и открываю наш с Алексом чат.

«Спасибо», – пишу я, завершая сообщение смайликом с цветами.

«Всегда пожалуйста».

На этот раз он краток, и я не решаюсь отвлекать его. Почему-то мне кажется, что пустая болтовня – не в стиле этого человека. С минуту всерьез размышляю о том, чтобы сфотографировать цветы и отправить Алексу фотографию, но вовремя одумываюсь. Это точно лишнее.

Чересчур взбудораженная, чтобы занять себя, я открываю популярную социальную сеть и нахожу профиль Алекса. Он, конечно, закрыт, но фото на аватаре не дает мне усомниться – это он. Интересно, не воспримет ли он вмешательством в его жизнь, если я отправлю запрос в друзья?

До самого вечера я жду, что профиль станет для меня