Шрифт:
Закладка:
Если бы душа могла находиться в мертвом теле и иметь идею, соответствующую состоянию его мозга, то я хотел бы знать, что это за идея. Или иначе, находился ли когда-нибудь мозг человека при его жизни в том состоянии, которое наступает после его смерти? Я говорю здесь только о положении его плотных частей, соответствующих этой идее.
...Знание средств без применения их на деле и даже без способности и охоты применять их — вот то, что обыкновенно сегодня называют ученостью.
Большая разница между верой во что-нибудь и неверием в нечто противоположное. Я могу весьма часто верить во что-то, не имея возможности доказать свою правоту, точно так же, как я в нечто не верю, не имея возможности это опровергнуть. На какую сторону я стану — это определяется не строгим доказательством, а лишь известными преимуществами этой стороны.
Я полагаю, что деистами чаще всего становятся люди (особенно умные и размышляющие), наблюдая неизменные законы природы. Чем ближе с ними знакомишься, тем становится вероятней, что мир никогда не был иным, чем теперь, и в нем никогда не совершалось никаких чудес, как и теперь. И то, что в прошлом целые поколения и особенно отдельные люди бывали обмануты, из самых разнообразных побуждений во что-то верили и что верить в нечто неисследованное даже могло доставлять им удовольствие — это вовсе не чудо, это мы видим ежедневно. Но затмение солнца в полнолуние[105] — вот что непонятно.
Люди заблуждаются, когда полагают, что все новое объясняется модой. Нет, за этим скрывается нечто более основательное. Прогресс человечества нельзя отрицать.
Большая разница между тем, чтобы «учить разуму» и «быть разумным». Есть люди, меньше всего обладающие здравым смыслом и, однако, превосходно размышляющие о правилах, которым они должны следовать, подобно физиологу, который может знать строение человеческого тела, будучи сам весьма больным. Великие исследователи, пытавшиеся анализировать деятельность человеческого ума, не всегда были практически разумными. Я имею в виду не мораль, а логику.
Если мир будет еще существовать бесчисленное множество лет, то универсальной религией станет очищенный спинозизм[106]. Разум, предоставленный самому себе, неизбежно придет к этому, и для него невозможно прийти к чему-либо иному.
О духе человека позаботились не меньше, чем о теле животного; что у последнего называется инстинктом и навыком, то у первого является здравым человеческим рассудком. Оба могут заглохнуть, но с той разницей, что у животного это может быть сделано лишь извне, а у человека также и изнутри. Животное является для самого себя только субъектом, человек для себя также и объектом.
Что я такое? Что я должен делать? Во что должен верить и на что полагаться? К этому сводится вся философия. Желательно упростить подобным образом побольше вещей; по крайней мере, стоило бы попытаться, нельзя ли все то, что намереваешься изложить в целом сочинении, с самого начала набросать кратко.
Во всех науках полезно предполагать возможность таких случаев, которых, насколько мы знаем, в природе не существует, так же как математики допускают существование иных законов тяготения. Это, конечно, упражнение, и иногда оно может привести к новым наблюдениям.
Там, где прежде были границы науки, там теперь ее центр.
Самая опасная ложь — это истины слегка извращенные.
Я хотел бы отвыкнуть от всего и видеть по-новому, слышать по-новому, чувствовать по-новому. Нашу философию губит привычка.
Он удивлялся тому, что у кошки прорезаны две дырочки в шкуре как раз на том месте, где у нее находятся глаза.
Я уже не раз замечал, что знатоки дела часто не знают лучшего в своем деле.
Великий гений редко делает открытия, следуя по чужому пути. Если он делает открытие, то он обычно открывает и пути, ведущие к нему.
Удивительно, как далеко может забраться здравый человеческий ум. Здесь, как и в обычной жизни, простой человек идет пешком туда, куда человек знатный едет шестерней.
Благодаря тому, что мы так начитаны, мы привыкаем не только считать существующими вещи, которые таковыми не являются, но и наши доказательства также приобретают форму, которую часто нам подсказывает не столько природа вещей, сколько наша незаметная любовь к моде. Мы доказываем ссылками на древних то, что мы можем основательно подкрепить цитатами из нашего отрывка: приводятся сентенции, ничего не доказывающие, и положения, из которых ничему новому не научаешься.
Очень трудно взглянуть на вещь по-новому, не глазами модного учения. Постоянно обращаются к авторитетам, где требуется обоснование, постоянно запугивают там, где следовало бы поучать, и призывают богов, где вполне хватило бы и людей.
Я всегда находил, что чем меньше ученый может доказать в трудах по естествознанию свое собственное величие, тем больше склонен он постоянно доказывать величие божие...
Как учит ежедневный опыт, можно при весьма малом напряжении слазать нечто, требующее достаточно большого напряжения, чтобы его понять. Напротив, только при исключительно крупном таланте можно изложить разумному человеку нечто новое и важное так легко, чтобы ему это новое знание принесло радость и стало стыдно за то, что он этого не заметил сам...
Если куры желают переваривать, они глотают даже камни. Душе, кажется, тоже необходимо нечто подобное, чтобы переваривать мысли. Поэтому, как известно, в мозговой железе постоянно находят камни.
