Все муляжи были плюс-минус одинаковыми. Тридцать-сорок сантиметров, съёмные рукояти. Клинки обоюдоострые, но в нашем случае — полное отсутствие заточки.

Останавливаюсь перед стойкой с вакидзаси. Изогнутые, напоминающие по форме катану. Были в гимназии ученики, предпочитающие именно такой вариант, несмотря на одностороннюю заточку и увеличенный размер. Да, встречались тридцатисантиметровые вакидзаси. Один сяку, как сказал бы японец. Но гораздо чаще длина таких клинков достигала семидесяти-восьмидесяти сантиметров.

— Вакидзаси? — заинтересовалась Маро.

— Почему нет.

И мы начали выбирать себе инвентарь.

Когда Хасан выпроводил привередливого клиента, мы уже были готовы к трудовым свершениям. Два танто, два вакидзаси. Двуручники меня сегодня не интересовали.

— На шесты не размениваетесь, — хмыкнул старик, подруливая к стойке на своей электроколяске. — Повышаете, так сказать, ставки.

— Хасан! — Маро закатывает глаза. — Ты же знаешь, в какой мы школе учимся.

— Твоё место в кабине механикуса, — отрезал старик. — А не с этой школотой, которая и меч-то правильно держать не умеет. Извини, парень, это не про тебя.

Я промолчал.

И сделал про себя отметку — Маро в прошлом пилотировала этих грёбаных трансформеров. Ударная мощь во вселенной, где все привыкли только мечами размахивать. Наверное, тут бы и крепостные стены сохранились, да только местные интеллектуалы придумали дирижабли. Чёрт, да любой город можно забросать с высоты бомбами! И никто ничего не сделает… Разве что прыгуны на борт телепортируются и вырежут весь экипаж под корень.

— Мы на час-полтора, — предупредила Маро, пока старик методично записывал взятые нами макеты в тетрадку. — Не больше.

— Детка, я тут до десяти вечера сижу. Хоть в темноте маши своими железками.

— Ты сегодня какой-то ворчливый, — заметила Маро.

— Да так… Подняли нервы.

Мы решили не задерживать старика и направились к выходу. Вот только снаружи нас подстерегал сюрприз. Мужик в серой сутане с карманами и нашивками. Короткая стрижка, неприятный взгляд. Я просканировал фигуру типа и пришёл к выводу, что от него можно ждать неприятностей.

На нашем пути стоял инквизитор.

Глава 8

— Дознатчик Пётр Захаров, — представился инквизитор, разворачивая передо мной ксиву. — Сергей Иванов, если я правильно понимаю?

— Правильно понимаете, — я не стал отпираться.

— Есть небольшой разговор, — мужик в рясе просканировал меня взглядом, от которого стало не по себе. — Не сильно отвлекаю?

— Вряд ли у меня есть выбор.

— Откровенно говоря, нет, — инквизитор сухо кивнул Маро, отвернулся и зашагал по тропе.

— Я подожду, — сказала девушка.

Свернув за выступ скалы, мы оказались на террасе, где фанаты боевых искусств набивали себе рёбра ладоней. Каменные бочки с мешками, наполненными песком, выглядели сиротливо — площадка была пустой.

Инквизитор замедлил шаг.

— Сегодня вы получили сертификат об одарённости, — Пётр Захаров не спрашивал, он утверждал. — Первый ранг. Психотип — ясновидение.

— Всё верно, — кивнул я.

Дознатчик остановился рядом с каменной тумбой, задумчиво погладил рукой мешочек с песком. В глазах Захарова мелькнуло нечто… смахивающее на ностальгию.

— Консистория отслеживает ясновидцев, вы в курсе?

Качаю головой.

— Знаете, — инквизитор уставился куда-то поверх моей головы, — столь необычные таланты проявляют себя… хм… заранее. Как вы относитесь к гипнозу?

— Я не спал на сеансах.

— Об этом доложили директору?

— Это началось на прошлой неделе.

— Понятно. Будем считать, мистер Андерсон не успел отреагировать должным образом. Я и мысли не допускаю, что клановые наставники могли утаить от консистории столь… ценные сведения.

Жду продолжения.

— Так или иначе, — дознатчик сменил тему, — люди ваших склонностей ставятся на учёт. Консистория изредка набирает юных ясновидцев в духовную семинарию… и занимается их образованием.

— Вы хотите сделать меня инквизитором?

— Громко сказано, — Захаров рассмеялся. — Речь идёт о постановке на учёт. Все необходимые запросы уже сделаны, причём без вашего участия. Я пришёл, чтобы проинформировать вас… о новом статусе.

— Поясните, если не сложно.

— Речь идёт о статусе резервиста, — ответил Захаров. — На протяжении нескольких месяцев, иногда лет, инквизиция наблюдает за тем, как развиваются способности… хм… соискателей. Поверьте, берут далеко не всех. Если же компетентные сотрудники консистории решат, что ваша кандидатура достойна внимания… вы станете слушателем духовной семинарии в Турове.

Радости на моём лице не отразилось.

— Быть инквизитором — большая честь для одарённого, — провозгласил дознатчик. — И не просто честь. Растёт ваша социальная значимость, открываются границы, увеличивается доход, появляются новые возможности. Я не говорю, что вы обязательно станете одним из нас, Сергей. Просто у вас появляются шансы на это.

— Спасибо, — выдавил я.

— Не за что, — дознатчик покровительственно улыбнулся. — Теперь информация о ваших успехах будет регулярно поступать в инквизицию от директора Андерсона. Мы, в свою очередь, добросовестно всё проанализируем и примем единственно верное решение.

— Это… замечательно.

— Что ж, не смею вас больше задерживать.

Некоторое время я стоял, провожая взглядом спину инквизитора. Фиг его знает, что там за обучение, но я только что беседовал с хищником, каких поискать. Меня не отпускало чувство, что Пётр Захаров рубанёт ладонью по мешку с песком и пробьёт его насквозь. Вряд ли дело ограничивается только магическими склонностями — такие ребята тренируются круглосуточно, не жалея себя.

Когда фигура дознатчика скрылась за ступенями, связывающими две террасы, я повернул обратно. На душе скребли кошки. Меньше всего я ожидал того, что инквизиторы заинтересуются мной… в таком ракурсе. И что теперь делать? Меня ни в чём не подозревают, ничего не предъявляют. И вообще, думают, что несказанно осчастливили безродного сироту из ПСП. Я же под колпаком. Да, консистория не будет следить за моими действиями круглосуточно. Всё, что их будет интересовать — мои успехи. В том числе на арене, ага. Что из этого вытекает?

Ответ лежит на поверхности.

Успехов быть не должно.

Больше никаких конфликтов, вызовов на дуэль, беспричинного кровопролития. Сидеть тише воды ниже травы. Любые вопросы улаживать через старосту. Не превращать гимназистов в трупы. Ну, вырубать самых наглых придётся, но так, чтобы их потом не доставляли в местные морги.

И вообще.

Если я не достигну в обозримом будущем своих целей… то есть, не найду высокопоставленных клановых заказчиков, готовых хорошо платить за устранение конкурентов… то делать в гимназии Эфы мне решительно нечего.