Приходить‐то он приходит, но даже в кругу семьи сидит как деревянный, время от времени отпуская скупые комментарии на свой привычный манер, а если народу больше, то и вовсе теряется. Когда он в скверном настроении, то остается дома. А когда он сам не замечает, что настроение у него скверное, то это замечает мама и устраивает так, чтобы он не приходил. Например, предлагает ему отправиться со своими собаками в горы или в лес. Мама более общительна, как, наверное, и большинство женщин, но она довольно замкнута и чувствует себя не в своей тарелке в присутствии большого числа людей, особенно детей, так что с многолюдных сборищ старается потихоньку улизнуть. Напечет всяких булочек, принесет, обнимет меня и скажет, широко улыбаясь: ох, Йорген, Йорген, сколько ты народищу‐то назвал, нашел себе заботу.

Так вот, в те выходные мы собирались отметить день рождения зубного врача, которому исполнялось 64, Вибеке, которой стукнул 41, и Видара, который первым из наших мальчишек вливался в ряды тинейджеров.

Меня ничуть не удивило, что Стейнар, единственный, не связанный с нами узами родства, сумел естественнейшим образом вписаться в торжество.

Дом у нас не то чтобы очень просторный, хотя на участке места более чем достаточно. Дом Хогне, который купили Стейнар с Лив Мерете, гораздо вместительнее. Так что перед праздником мы беспокоились: если погода вдруг испортится, то где же мы всех разместим? Мы ведь приглашали налево и направо, и народу ожидалось жуть сколько. Волновались мы зря: погода стояла средиземноморская, можно было хоть весь день провести в саду, и слава богу, потому что народу набилось так много, что у нас на всех даже стульев не хватило; так много, что и в саду все еле расположились. Но в тесноте, да не в обиде, веселый у нас получился цыганский табор.

Кроме нас четверых – Вибеке, меня, Видара и Эйольфа (он, правда, был совсем не в форме, у него уже полтора дня держалась температура, так что сновал он между гостями в довольно бледном виде), – пришли еще родственники с обеих сторон. Родных Вибеке в тот день набралось шестнадцать человек.

Разумеется, зубной врач и Клара Марие. Не припомню, чтобы они хоть один праздник пропустили, всегда тут как тут, невзирая на погоду и самочувствие.

Пожаловали и обе сестры Вибеке. Первой приехала старшая, Рагнхильд, она работает учителем в школе моей жены, преподает в старших классах. Да-да, сами видите: Вибекина родня задает тон в здешней школе! Рагнхильд такая же заводная, как ее сестра, такая же неукротимая, единственное отличие в том, что всякие там высшие идеалы и политика ее не интересуют, а Вибеке – так очень даже. Рагнхильд всегда говорит, что она предпочитает получать в работе осязаемые результаты, а не протирать штаны на административном поприще, хотя ей‐то прекрасно известно, что если кто и не сидит на попе, протирая штаны или, скажем, юбку, так это моя жена. Обе сестрички вообще страшные непоседы. Рагнхильд приезжает в гости самое малое на полчаса раньше назначенного времени, и стоит за ней захлопнуться дверце машины, как ее голос уже гремит повсюду. Вокруг нее тишины не бывает, она и в комнате успевает покрутиться, и на кухнe помочь. Рагнхильд моя любимица, она такой открытый человек, такой полнокровный, да и телом тоже – корма у нее огого, из песни слова не выкинешь. И энергии у нее поболе, чем у сестры, если такое возможно. Я думаю, на сон ей надо часа четыре, не больше. Про нее известно, что когда у нее в доме все уже улягутся, она усаживается с вязанием: я так отдыхаю от вас всех, говорит она.

Рагнхильд замужем за Хоконом, невнятным таким городским айтишником, он работает у нас в муниципалитете. Не думаю, что у них фантастический брак, – по‐моему, Рагнхильд и не помнит, что у нее есть муж, во всяком случае, в разговоре она никогда к нему не обращается, а он забивается куда‐нибудь в уголок и знай себе тычет в телефон или айпад. Есть у Хокона дурная привычка в любой обстановке лезть в интернет чуть не каждую минуту. Я как‐то подглядел, что же он такое читает на своем планшете, и оказалось, он сравнивает, по какой цене продают автомобили на разных сайтах, ну и прочее в том же духе. Так что зубной врач нет-нет да и подойдет ко мне и тихонько спросит:

– Вот честно скажи, Йорген, нравятся тебе манеры этого тюленя, мужа моей старшей дочери?

Рагнхильд с Хоконом родили четверых, так что если сейчас она и не в большом восторге от муженька, в постель к себе она его уж четыре‐то раза точно допустила. Дети у них – Юне Эллен, Марие, Хелене и Пер Ивар – почти погодки, так что шуму от них бывает много. Все три девчонки громкоголосые и страшно безалаберные, видно, что отец их строгостью не отличается и дочери крутят им как хотят. А Рагнхильд на кавардак и гвалт вообще никогда внимания не обращает, и ухом не ведет, как говорится, она в этом отношении прямая противоположность Вибеке. Неудивительно, что учитель из нее вышел прекрасный. Каждый год она получает на Рождество кучу подарков от своих учеников, и в соцсетях я читал о ней самые восторженные отзывы. А уж какой праздник она для них закатывает перед летними каникулами – у себя дома, разумеется, – так это умереть не встать, дым коромыслом, и всем эти гуляния так полюбились, что в прошлом году про нее даже показали сюжет на местном телевидении.

Пер Ивар, понятно, чувствует себя малость одиноким в этой девчачьей компании. Бродит себе в задумчивости, все трогает, он парень из криворуких, каждый раз разобьет или порвет что‐нибудь. Остается надеяться, что позднее он выправится. Я пробовал разговорить его, но он не слишком коммуникабельный, и я иногда опасаюсь, не окажется ли Пер Ивар через несколько лет среди моих подопечных. Не дай бог! Не нравится мне что‐то в его взгляде, он будто все время обращен внутрь. Но, может быть, во мне говорит профессия: на работе я много чего в таком роде нагляделся.

А вообще я вполне доволен своей ролью дяди этих ребят, особенно, пожалуй, малышки Юне Эллен: она меня всегда обнимает долго-долго, любит забраться на коленки к дяде Йоргену, а я даже и не знаю, чем заслужил такое доверие.

После Рагнхильд идет Вибеке, средняя, а за ней Карианне, младшая. Головная боль всей семьи – вот, наверное, как ее можно назвать. Она и красавица, и умница, в общем, все вроде при ней, и если уж начистоту, то, пожалуй, из трех сестер эта удалась лучше всех, и уж точно она самая из них креативная, да только неугомонная